Пылающий остров

Ракетоплан взял курс на Гренландию. Надо было спешить, чтобы достигнуть пещеры раньше, чем начнется утро и время туманов.

Экономя горючее, ракетоплан спустился на лед и бесшумно помчался, оставляя за собой едва заметную полоску следа и льнувшие но льду клубы черного дыма.

Когда появился край ослепительного солнца, люди, в последний раз взглянув на черное небо, скрылись в воздушных шлюзах города Вельттауна.

Испытание нового ракетоплана было закончено. Он должен был стать могучим оружием в руках властей Вельттауна. Приходилось серьезно заботиться о перспективах продления жизни обитателей Рейлихской пещеры и об их удобствах.

В городе ощущался недостаток во многих жизненно необходимых предметах. Например, в пещере никак не рос табак. Все же запасы как табака, так и сжатого сигарного дыма давно уже были израсходованы.

Кроме того, люди, не внимая увещеваниям администрации, безрассудно размножались.

Воздушный и продовольственный оборот пещеры не был рассчитан на увеличение населения. В то же время было определенно известно, что Мамонтова пещера на бывшем Американском континенте освоена далеко не полностью. Кроме того, там рос табак.

В связи с этим обсуждался вопрос о мерах по овладению Мамонтовой пещерой, которая, забыв свою связь с Концерном спасения, объявила себя самостоятельным государством. Ракетопланам при выполнении этих замыслов придавалось большое значение.

Но совсем особую роль приобретали ракетопланы в свете осуществления замыслов еще более широких. Имелись в виду походы на восток, где в подземных сооружениях, как недавно удалось установить, укрылись остатки населения коммунистических стран.

Уничтожение этих сооружений было завещанием погибшей культуры и цивилизации. Рейлихская пещера срочно вооружалась. Город нового мира, Вельттаун готовился к войне. Он готовился к схватке за «неиспользованные» колонии (имелась в виду Мамонтова пещера), к уничтожению остатков коммунизма где-то на востоке.

Генералы Вельттауна горевали, что в условиях подземных пещер-убежищ и атомные и водородные бомбы могут оказаться малоэффективными. Приходилось рассчитывать на рукопашный бой.

Десантная армия головорезов, вооруженных автоматами, шпагами и кинжалами, готовилась вылететь на тысяче ракетопланов в поход. Воинственный город Вельттаун жил войной и не мыслил жизни без нее.

А там, наверху, мчался черный ураганный туман, принося с собой моря влаги, которые обрушивались из дрожащую Землю, а мертвящий космический холод сковывал льдом остатки не исчезнувших еще океанов.

День за днем все больше и больше сравнивались все неровности мрачной, почти умершей планеты…»

Василий Климентьевич захлопнул книгу и откинулся на спинку кресла.

– Так, – сказал он, рассматривая черную обложку, изображающую ночное небо, а на нем странное, желтое, взлохмаченное солнце с пышкой короной протуберанцев, взошедшее над мертвой, скованной льдом Землей. – «Доктор Шерц, „Пепел грядущего“, роман из близкого будущего, литературная премия „Арениды“, учрежденная господином Вельтом». Как видите, друзья мои, перед нами яркий пример буржуазной фантастики. У представителя обреченного мира фантастическая мысль может быть только обреченной – он лишен мечты.

Министр встал и заложил руку за борт гимнастерки.

На кровати лежала Марина. Лицо ее было бледно; тени под глазами делали их особенно большими. На стуле рядом с кроватью сидел профессор Кленов. Между колен он держал старинную палку с серебряным набалдашником, на – который положил подбородок.

– Я бы осмелился распространить вашу мысль, Василий Климентьевич, – сказал он. – Обречено все, что, не являясь наукой, претендует на трактовку научных положений или предвидений… М-да!..

– Нет, – возразил министр. – Подлинная научная фантастика способна бросать в умы людей зерна замечательных идеи, она может по-настоящему приподнять завесу будущего. Но этого не в состоянии был сделать доктор Шерц, – если не ошибаюсь, ассистент самого профессора Бернштейна. Как автор цитированной книги, он не ушел за пределы мыслей и идей, в окружении которых живет. Даже в будущем мире этот буржуазный ученый не смог обойтись без капиталистических противоречий. Город Вельттаун у него борется за новый передел мира, не забыл еще своей дикой ненависти к коммунизму, даже в новых условиях: мечтает;о войне с ним. Произведение доктора Шерца сейчас самое популярное в капиталистическом мире, оно вышло на всех языках невиданным тиражом. Для забавы я принес это вам, Марина.

Министр положил книжку в красивом переплете на стол.

Кленов встал, опираясь на палку, и стал перелистывать книгу.

– М-да!.. Научная фантастика… Не вижу смысла в распространении подобных изданий. Где тут зерна идей, о которых вы изволили упомянуть? Какой-то ураганный тумак… Испаряющиеся моря. Бред! М-да!.. Позвольте, однако… Испаряющиеся моря… Пожалуй, это стоит обдумать.

Министр смотрел на профессора, улыбаясь.

– Какие страшные картины будущего мира нарисовал Шерц!.. Мне жаль этого Гарри! – задумчиво сказала Марина.