Пылающий остров

– Может – быть, это и старческое упрямство, но не доверяю я заменителю Марины Сергеевны… – Профессор, держа руку у сердца, болезненно поморщился. – Не доверяю… Это ведь не радий-дельта, а только изотоп его. Нестойкий он, Василий Климентьевич, как я уже вам говорил об этом! От сотрясения при выстреле он может распасться… М-да! А результат вам должен быть ясен. Вся энергия мгновенно превратится в тепло!

Автомобиль проезжал мимо сооружений Аренидстроя. Они были расположены правильным, исчезающим за горизонтом полукругом. Каждое из них далеко идущим клинообразным забором вдавалось в пустыню. Словно фантастический ледорез, разбивал этот забор струю ураганного песка и вел ее вдоль гладких высоких стен, отводя далеко в сторону.

За такими заборами в относительном спокойствии заканчивалось строительство мощнейших электрических орудий.

Странными, устремившимися вверх железнодорожными мостами смотрели в песчаное небо ажурные конструкции.

Поблескивали желтизной широкие токопроводящие пути, еще не везде закрытые серыми тяжелыми полукольцами электромагнитов.

Глубоко в землю уходили амортизационные устройства, которым надлежало принять на себя удар, по силе не уступающий крупнейшим землетрясениям, – удар, из-за которого батарея строилась в столь пустынном месте.

– Итак, Василий Климентьевич, если снаряд, начиненный энергией аккумулятора, покрытого новым защитным слоем, разорвется в стволе или только вылетев из орудия, вся энергия, запасенная нами за долгое время работы электростанций, погибнет. М-да!.. И я осмелюсь выразить сомнение, успеем ли мы вновь восполнить ее. Риск велик, Василий Климентьевич. М-да!.. Очень велик. Энергию погубим, а цели не достигнем…

– Так, – сказал министр, откидываясь на спинку сиденья. – Ваши опасения очень серьезны.

– Да, они велики, Василий Климентьевич. Все-таки радий-дельта был бы надежней. Он уже испытан… Кстати, какие последние вести о Матросове?

– Вы знаете о его исчезновении, об оккупации Дании межнациональными войсками. Мы добиваемся разрешения произвести обыск Ютландского замка. Могу вас заверить, профессор, что все необходимое для спасения мира будет сделано, и если радий-дельта существует, он будет передан в руки наших ученых.

Автомобиль остановился перед уходящей вверх эстакадой, вдоль которой прокладывался путь будущего сверхдальнего снаряда.

– Все это так, Василий Климентьевич, но все жена сердце у меня неспокойно. Разорвутся наши снаряды сразу после вылета… Нестойкий элемент у Марины Сергеевны… М-да!.. Что же тогда?

– Что тогда? – переспросил задумчиво Сергеев. – Тогда пещеры…

Профессор нервно пожал плечами и снова схватился за сердце.

– Разве это выход? Не лучше ли погибнуть всем, чем спасать какую-то горсточку людей, обреченных на жизнь без прогресса?

Министр серьезно, может быть, несколько сурово посмотрел на Кленова:

– Вот у нас с вами, Иван Алексеевич, нет детей, а у каждого из нас мог бы быть сын…

Кленов низко опустил голову и не видел, какими печальными стали глаза у Василия Климентьевича. Сергеев продолжал:

– Вот тогда вы поняли бы, что если не вы, то сын ваш должен жить!

– Но жизнь без солнца, без кеба – это жизнь в гробу!

– Мы бьемся за наше солнце, за наш воздух для всех людей, и мы победим! – решительно сказал министр.

Кутаясь в плащи, они вышли из вездехода. Перед ними стоял худой, с провалившимися щеками полковник Молния.

Глава V. Удар вглубь

Вельт наконец опустился в кресло. Он долго ходил по кабинету и теперь, усталый и злой, позвонил.

Появился слуга. У него были ввалившиеся щеки, ион дышал так, словно болел астмой.

– Позвать ко мне дряхлую скотину. Приехал ли он наконец?

Слуга замер в испуге. Кого имел в виду мистер Вельт?

– Ганса! Подать сюда этого старого идиота! Слуга попятился.

– Мистер Шютте ждал вашего вызова, сэр… – прохрипел он.

Вельт встал из-за стола. Видимо, он чувствовал себя скверно, дышал он тяжело, прерывисто.

В дверях показался Ганс, сразу загородив их своей фигурой.

– Ну? – сказал Вельт, смотря на Ганса из-под сморщенного лба. Кислородная маска глушила его и без того глухой голос.

– Да, босс, – ответил Ганс.

– Что вы можете мне сообщить? – начал Вельт, раздражаясь.

– Что я могу вам сообщить, босс? Вот жена у меня задохнулась… умерла… – произнес Ганс отсутствующим голосом.

– Вот как?

– И сын меня бросил… Он не захотел иметь со мной ничего общего…

Странно было слышать, как дрожал могучий бас гиганта.

– Довольно! – прервал Вельт. – Меня мало интересуют ваши семейные дела!

– Концерн спасения завладел всем производством кислорода. Никто не мог достать кислородной маски для нее, пока я был с вами… Вот она и умерла…

– Хорошо, хорошо! В конце концов это мне надоело! Тем, что вы будете отнимать у меня время на эти причитанья, вы не воскресите разложившийся труп, который уже перестал потреблять столь дефицитный воздух.

– Я попрошу вас не говорить о ней в таком тоне, босс!

– Но-но! Не злоупотребляйте моим терпением!

– После этого сын мой Карл… ушел от меня…

– Что же, он избавил вас от необходимости доставать ему акцию спасения!

– Перестаньте, босс! Я мог бы отдать ему свою.