Пылающий остров

– И ведь без единой пилы, – восхищался профессор. – И топоры не стучали! И трелевочных тракторов не было! Чисто – сработано! Только не зазнавайся. Знай, дуракам да новичкам всегда везет. С первого раза получается. А во второй раз непременно что-нибудь помешает. Не выйдет!

– Вы же говорили, не выйдет никогда.

– Так то ж не я – Чехов! «Письмо к ученому соседу». Зло написано. Тебе бы так сонеты писать. Про тех же «жрецов науки»!

– Я постараюсь.

– Да уж постарался, вижу. Ты скажи мне, Вася, сколько тебе минут на операцию понадобилось.

– По расчету, Иван Степанович, двадцать две. На деле – двадцать пять. Все-таки три минуты опоздания есть.

– Вот видишь! – назидательно произнес профессор. – А лесорубам с бензопилами, с тракторами и прочей техникой – по плану двадцать два дня. А на деле – весь летний сезон. Вот так.

Перебрасываясь словами, профессор и генерал перебрались через ближний завал и вышли на Новую Просеку.

На противоположном завале собрались десантники вокруг Спартака и Остапа.

– В любом деле изюминка – перекур. Может, изменишь себе, закуришь?

– В лесу? Ты что? Очумел? – с деланным ужасом, смеясь глазами, воскликнул Спартак. – Еще пожару наделаешь. Да и спичек нету.

– Ладно. Я подожду, – покорно согласился Остап. – Вот подойдет пожар к просеке, я у него огонь и займу прикурить. Сатана огневой, поди, сговорчивей тебя будет!

Дружный хохот покрыл его озорные слова. А Спартак достал газовую зажигалку и дал другу прикурить:

– Я ж говорю, спичек нет. А вон и генерал наш с гостем места на трибуне занимают.

– Места хватит. Да и смотреть – загляденье! Клёво! – отозвался Остап, показывая рукой на рваные черные траншеи и обугленные пеньки, тянущиеся редкой щетиной до завалов, где из-за переплетенных веток, припорошенных черной землей, стволов почти и не видно было. – И гарью как следует пахнет. А начала все нет!

И вот… началось.

Десантники по всей длине Новой Просеки, генерал с профессором как завороженные смотрели на появившихся на грани леса оленей. Пятнистые, они сливались с таежной зеленью, не решаясь перебраться через древесные завалы. Чуяли близость людей. Но огонь сзади подпирал.

Разом, как по чьей-то команде, на просеку высыпало множество рыжих белок. Быстрыми огоньками переметнули они через траншеи, взлетели на завал, на котором сидели десантники, и исчезли в плотной зелени.

Но одна из белок отстала, ковыляя и таща обессиленный хвост, оставляя за собой на черной земле длинную бороздку.

– Подраненная, – заметил Спартак.

– Так я сейчас! Помогу ей, мигом! – крикнул Остап и кинулся на просеку.

Рыжий комочек метнулся от него. Но Остап ловко упал, вытянул руки и умудрился схватить белку. Но тотчас вскочил, истошно крича. Подранок же мчался, забыв о собственной боли.

Но Остап не забыл. Вернулся, тряся окровавленной правой кистью:

– Укусила, безмозглая! Словно девка нецелованная!

Укус был серьезным, кровь текла ручьем. Появилась девушка-санинструктор. Сумка с красным крестом через плечо. Сделала пострадавшему перевязку по всем правилам полевой медицины и ни разу не улыбнулась Остапу, когда тот грозил всему нецелованному кусачему племени. Ребята подтрунивали над ним, а Спартак мрачно заметил:

– Подвел ты меня. Думал, операция без потерь прошла, а ты…

На просеку выскочили зайцы. Раздалось улюлюканье и крики:

– А ну, заяц, погоди!

– Остап! Лови!

Зайцы опешили от криков, заметались, словно путали следы на черной вспаханной земле, потом помчались все разом, как спущенная со свор стая собак, и исчезли в завалах.

И только после этого на просеку выскочили олени. Рогатые самцы, а за ними ланки с оленятами. Они бесстрашно, казалось, бежали на десантников. На самом же деле, обезумев от страха и удушливой гари, наполнявшей воздух. Десантники посторонились, чтобы дать стаду пройти. Изящно взяв барьер из поваленных стволов, пятнистые животные слились с таежной зеленью.

Немного в стороне через просеку ковылял миша в опаленной местами шубе.

– Михайло Потапыч! Милости просим! – кричал Остап.

– Уймись ты, подранок, – цыкнул на него Спартак. Но Остап заорал еще громче:

– Хлопцы, зырьте! Наш, в тельняшке!

– Тише ты, дурило! Спугнешь, не поймаешь!

– Иди бери голыми руками, как бельчонка, – слышалось с разных сторон.

– Его нельзя. Он в Красную книгу записан. Никак, уссурийский тигр, – отозвался за Остапа Спартак.

Никто не испугался могучего зверя. Легко перескочил он через завал, вильнув полосатым хвостом, и вышел на просеку, осторожно, по-кошачьи грациозно ставя лапы на черную землю, словно боясь их запачкать. Величественно продефилировал он мимо десантников, совершенно игнорируя их присутствие.

– Ишь зазнался, полосатый! Тельняшка-то твоя как у зебры!

Тигр не понял, не оскорбился и не оглянулся.

– Сдается мне, что есть еще один зверь, записанный в Книгу, – заметил Спартак.

– В Красную?

– Нет, скорее в Черную. Только не знаю, где его найти, как следствию помочь.

– Сам найдется, – заверил Остап. – Подсуетится, подсуетится, да к нам и выйдет о двух ногах, как миленький.

– Как бельчонок подраненный. Ты его и возьмешь здоровой рученькой, – послышались голоса десантников.