Пылающий остров

Испытание нового ракетоплана было закончено. Он должен был стать могучим оружием в руках властей Вельттауна. Приходилось серьезно заботиться о перспективах продления жизни обитателей Рейлихской пещеры и об их удобствах.

В городе ощущался недостаток во многих жизненно необходимых предметах. Например, в пещере никак не рос табак. Все же запасы как табака, так и сжатого сигарного дыма давно уже были израсходованы.

Кроме того, люди, не внимая увещеваниям администрации, безрассудно размножались.

Воздушный и продовольственный оборот пещеры не был рассчитан на увеличение населения. В то же время было определенно известно, что Мамонтова пещера на бывшем Американском континенте освоена далеко не полностью. Кроме того, там рос табак.

В связи с этим обсуждался вопрос о мерах по овладению Мамонтовой пещерой, которая, забыв свою связь с Концерном спасения, объявила себя самостоятельным государством. Ракетопланам при выполнении этих замыслов придавалось большое значение.

Но совсем особую роль приобретали ракетопланы в свете осуществления замыслов еще более широких. Имелись в виду походы на восток, где в подземных сооружениях, как недавно удалось установить, укрылись остатки населения коммунистических стран.

Уничтожение этих сооружений было завещанием погибшей культуры и цивилизации. Рейлихская пещера срочно вооружалась. Город нового мира, Вельттаун готовился к войне. Он готовился к схватке за «неиспользованные» колонии (имелась в виду Мамонтова пещера), к уничтожению остатков коммунизма где-то на востоке.

Генералы Вельттауна горевали, что в условиях подземных пещер-убежищ и атомные и водородные бомбы могут оказаться малоэффективными. Приходилось рассчитывать на рукопашный бой.

Десантная армия головорезов, вооруженных автоматами, шпагами и кинжалами, готовилась вылететь на тысяче ракетопланов в поход. Воинственный город Вельттаун жил войной и не мыслил жизни без нее.

А там, наверху, мчался черный ураганный туман, принося с собой моря влаги, которые обрушивались на дрожащую Землю, а мертвящий космический холод сковывал льдом остатки не исчезнувших еще океанов.

День за днем все больше и больше сравнивались все неровности мрачной, почти умершей планеты…»

Василий Климентьевич захлопнул книгу и откинулся на спинку кресла.

— Так, — сказал он, рассматривая черную обложку, изображающую ночное небо, а на нем странное, желтое, взлохмаченное солнце с пышной короной протуберанцев, взошедшее над мертвой, скованной льдом Землей.

— «Доктор Шерц, «Пепел грядущего», роман из близкого будущего, литературная премия «Арениды», учрежденная господином Вельтом». Как видите, друзья мои, перед нами яркий пример буржуазной фантастики. У представителя обреченного мира фантастическая мысль может быть только обреченной — он лишен мечты.

Министр встал и заложил руку за борт гимнастерки.

На кровати лежала Марина. Лицо ее было бледно; тени под глазами делали их особенно большими. На стуле рядом с кроватью сидел профессор Кленов. Между колен он держал старинную палку с серебряным набалдашником, на который положил подбородок.

— Я бы осмелился распространить вашу мысль, Василий Климентьевич, — сказал он. — Обречено все, что, не являясь наукой, претендует на трактовку научных положений или предвидений… М-да!..

— Нет, — возразил министр. — Подлинная научная фантастика способна бросать в умы людей зерна замечательных идей, она может по-настоящему приподнять завесу будущего. Но этого не в состоянии был сделать доктор Шерц, — если не ошибаюсь, ассистент самого профессора Бернштейна. Как автор цитированной книги, он не ушел за пределы мыслей и идей, в окружении которых живет. Даже в будущем мире этот буржуазный ученый не смог обойтись без капиталистических противоречий. Город Вельттаун у него борется за новый передел мира, не забыл еще своей дикой ненависти к коммунизму, даже в новых условиях мечтает о войне с ним. Произведение доктора Шерца сейчас самое популярное в капиталистическом мире, оно вышло на всех языках невиданным тиражом. Для забавы я принес это вам, Марина.

Министр положил книжку в красивом переплете на стол.

Кленов встал, опираясь на палку, и стал перелистывать книгу.

— М-да!.. Научная фантастика… Не вижу смысла в распространении подобных изданий. Где тут зерна идей, о которых вы изволили упомянуть? Какой-то ураганный туман… Испаряющиеся моря. Бред! М-да!.. Позвольте, однако… Испаряющиеся моря… Пожалуй, это стоит обдумать.

Министр смотрел на профессора, улыбаясь.

— Какие страшные картины будущего мира нарисовал Шерц!.. Мне жаль этого Гарри! — задумчиво сказала Марина.