Пылающий остров

— Это вызвало растерянность капиталистических стран, заказы которых Вельт так ещё недавно пытался заполучить. На улицу выброшены миллионы безработных. В то же время Вельт начинает какие-то гигантские работы. Об этом пишут и в Германии, и в Скандинавских странах. Указывают на огромный интерес Вельта к Гренландии.

— Послушайте, Матросов! Вам ещё не надоел ваш Вельт?

— Что же делать! Весь капиталистический мир занят сейчас только им. Вы забываете, что он стоит во главе огромного числа монополистических объединений.

— Что же ему нужно? Я не понимаю…

— Этого никто не понимает.

— Здесь какая-то связь с катастрофой в Тихом океане, — снова заметила Марина, украдкой улыбнувшись Дмитрию.

— Скоро всё разрешится, Исаак Моисеевич. Сегодняшние зарубежные газеты полны сообщений, что самый знаменитый человек нашего времени — доктор Фредерик Вельт выступит с речью по радио, обращенной ко всему миру.

— Так-таки ко всему миру? — засмеялся Шварцман и тотчас сморщился. Вероятно, ему стало больно.

Марина встала и поправила на нём одеяло.

— Да, Исаак Моисеевич, этому обращению за границей придают огромное значение. Никто ещё не говорил сразу со всем миром.

— Просто он американец и любит сенсации! Скажите, он будет говорить по-английски?

— Да, — сказал Матросов. — Радиостанции после его выступления будут передавать речь Вельта на всех основных языках Земли. Но я мог бы сразу переводить вам.

— Похоже на грандиозную американскую рекламу. Может быть, вы думаете, что я стал бы терять свое время и слушать его капиталистическую болтовню? Ничего подобного!

Лицо Матросова омрачилось.

— А я думал, Исаак Моисеевич, что это вас заинтересует… — Матросов вынул из кармана часы.

— Что вы смотрите? Я ни за что не отпущу вас! Рассказывали мне о каком-то Вельте… Вы лучше расскажите, что делается у нас.

— У нас, Исаак Моисеевич, всё спокойно. Вчера был решающий футбольный матч на кубок страны. Пятнадцатого июля вступило в строй Всесоюзное электрокольцо. Оно теперь объединило энергетические системы Сибири, Волги и Днепра. Одновременно с этим заработала очередная турбина Сибирьэнергостроя. Домна Курского металлургического завода дала чугун. Профессор Гринев показывал вчера лошадь без сердца, которое было заменено насосной установкой, помещенной вместо седла. Профессор Гринев проехал на своей лошади по манежу два круга, после чего лошадь издохла. Оборвался провод.

— Жаль, жаль! Это очень интересно. Что же вы мне сразу об этом не рассказали?

Матросов опять посмотрел на часы.

— В шесть часов по среднеевропейскому времени сегодня, двадцать первого июля, по радио, обращаясь ко всему миру, выступит Вельт.

— А сколько сейчас времени? — спросил Шварцман.

— Без одной минуты восемь.

— Так что же вы мне раньше не сказали? Ах, какая досада! Может быть, он ещё не кончил?

— Он ещё не начинал, Исаак Моисеевич. Разница во времени — два часа. Начнет через одну минуту.

— Так включайте скорее! Что же вы ждёте? Торопитесь! Ах, какой вы медлительный, молодой человек!

Доктор очень волновался.

Матросов, сдерживая улыбку, включил приемник.

— Теперь я понимаю, какое сообщение собирался сегодня слушать мой аллигатор! Ах, несносный! А мне ничего не сказал!

В репродукторе слышался легкий шум. Матросов настраивал приемник. Из коридора доносилось слабое тиканье стенных часов. Доктор Шварцман сел.

Все приготовились слушать сенсационное выступление Вельта. 

В репродукторе что-то щелкнуло.

«Люди мира!»

послышался голос Фредерика Вельта.

«Обитатели Земли! Я выступаю сейчас перед вами как учёный, который, может быть, несколько скучно постарается объяснить вам весь ужас сегодняшнего положения человечества…»

Матросов переводил слово в слово. Голос умолк. Никто не проронил ни звука. Даже доктор Шварцман молчал.

«Люди мира! Чтобы сделать для вас понятным то, что происходит сейчас на Земле, я прочту вам первую и последнюю в истории существования Земли научную лекцию для всего человечества…»

Булькнула вода: это Матросов налил её в стакан.