Пылающий остров

Из окованной металлическими пластинками лодки аэростата вышел человек высокого роста, с гордой и величественной осанкой, вооруженный револьвером.

Забросив свободный конец каната, прикрепленного к шару, на один из уцелевших косяков двери, незнакомец пробормотал: «Неужели я опоздал?»

Заглянув внутрь здания, он увидел в дальнем углу коленопреклоненную группу людей, двух мужчин, двух женщин и мальчика, окружавших женский труп. Женщины и мальчик отчаянно рыдали; мужчины стояли с поникшими головами, лица их выражали глубокую скорбь.

Незнакомец прошел в разбитую дверь и, приблизившись к этой группе, тихо проговорил:

— Я — друг свободной Кубы. Меня зовут Жорж де Солиньяк. Услыхав выстрелы и увидев, как сюда ворвались испанцы, я понял, что здесь должны находиться патриоты, на которых устроена облава, и поспешил на помощь… Но кажется, я опоздал?

После этого молодой офицер отрекомендовался сам и взволнованным голосом ответил:

— Да, вы опоздали спасти вот эту молодую девушку, Долорес Валиенте, сестру Карлоса Валиенте, нашего храброго полковника и друга генерала Масео.

После этого молодой офицер отрекомендовался сам и представил Бессребренику остальных. Последний почтительно поклонился молодым девушкам, крепко пожал руку мужчинам и поцеловал мальчика.

— Я страшно жалею, что опоздал! — произнес он с искренней грустью.

— Случись я в этой местности на несколько минут раньше, молодая героиня была бы спасена, но злой рок, очевидно, судил иначе.

После минутного молчания он вдруг поднял голову и быстро проговорил:

— Однако время не терпит. Испанцы могут возвратиться… даже наверное возвратятся. Я прибыл на аэростате. Издалека этот воздушный корабль опасен для испанцев, но вблизи они легко могут овладеть им. В нем находятся только моя жена и механик, но места там достаточно для всех вас. Пойдемте же скорее! Хоть вы будете спасены.

— А бедная Долорес? Неужели мы так и бросим ее без погребения? — полусдавленным голосом сквозь слезы прошептала Фрикетта, указывая на труп своей подруги.

Бессребреник молча огляделся. Возле двери снаружи была широкая и глубокая яма, вырытая его снарядами.

— Могила готова, — сказал он. — Капитан, помогите мне уложить в нее тело молодой героини.

Мариус поспешно вынул из своей сумки одеяло. Кармен и Фрикетта поняли трогательную деликатность матроса, не хотевшего, чтобы тело их подруги было похоронено без савана.

Когда завернутый в одеяло провансальца труп опустили в яму, Роберто снял со своей фуражки кокарду, положил на грудь умершей и произнес глухим голосом:

— До свидания в лучшем мире!

— Аминь! — благоговейно прошептали остальные.

В несколько минут импровизированная могила была засыпана.

Только что успели покончить с этим делом, как до чуткого уха Бессребреника донесся какой-то отдаленный шум, возраставший с каждой секундой. Шум этот, очевидно, происходил от гула множества голосов и шагов многих людей. Действительно, вскоре можно было различить уже отдельные восклицания.

Бессребреник понял, что испанцы возвращаются с намерением напасть на них.

— Скорее, скорее! — торопил он своих новых друзей.

Раздался глухой треск выстрела, и ружейная пуля со свистом впилась в оболочку аэростата.

Бессребреник поспешно открыл дверцу в лодке воздушного шара и помог Пабло, Кармен и Фрикетте пройти в нее.

Раздалось еще два выстрела.

— Садитесь же, ради Бога, скорее! — крикнул Бессребреник капитану и матросу.

Пока они садились, из леса выскочило несколько испанских солдат, потрясавших оружием и громко кричавших.

В то мгновение, когда Бессребреник садился сам в лодку и отрубал канат, один из солдат прицелился в него, но тут же был уложен на месте метким выстрелом из револьвера.

Затем Бессребреник быстро захлопнул металлическую дверцу, и шар плавно и величественно стал подниматься вверх.

Между тем к капищу собралось уже человек сто солдат, которые выли от бешенства при виде ускользающей добычи.

— Пли! Пли! — командовали офицеры.

Металлическую обшивку лодки ружейные пули пробить не могли, зато разрывали оболочку шара, из которого с резким свистом выходил газ.

Но благодаря своему превосходному мотору, аэростат в несколько минут поднялся на такую высоту, куда не могли долетать пули.

События следовали друг за другом с такой быстротой, что инсургенты не помнили даже, как очутились на воздушном шаре; все это казалось им какой-то фантасмагорией.

Мистрисс Клавдия оказала им самый сердечный и радушный прием. Видя, что все они до крайности изнурены, она поспешила предложить им подкрепиться пищей. Съестных припасов на аэростате было много и могло хватить всем на несколько дней.

Пока патриоты восстанавливали свои сила и восторгались неожиданным воздушным путешествием, Бессребреник и механик старались, чтобы аэростат не опускался.

Увеличение тяжести ослабляло, разумеется, подъемную силу шара и действие мотора, что очень затрудняло управлявших этой воздушной машиной. Кроме того, большое неудобство заключалось в том, что приходилось постоянно накачивать газ взамен выходившего через пробоины.