Пылающий остров (илл. В. Лукьянца)

– Сын мой, обратим мысли свои к небу и призовем на уста свои молитву! Конечно, искуситель коварен. Уверяю вас, что взятая мною на себя миссия едва ли окупается…

Петерсен решительно двинулся вперед:

– Полноте, пастор! Я и так обещал вам половину того, что мне должны. Не могу же я еще приплачивать вам от себя!

Служитель церкви закашлялся:

– Сын мой, мы приближаемся. Думайте о боге и продолжайте ваш рассказ.

– Не успел я опомниться, как на моих глазах часы выскочили из кармана и унеслись прочь!

– Господин Петерсен, а вы уверены, что в тот день вы брали с собой часы?

– Так же уверен, пастор, как в том, что мне остались должны семнадцать крон.

Пастор вздохнул.

– Когда часы улетели от меня, я выругался.

– Ну вот видите, сын мой! Вы сами способствовали дьяволу.

– Да-да… И в тот же момент увидел, как мой бидон сам собой повернулся и покатился. Верьте мне, он, как обезьяна, забрался по совершенно отвесной стене да так и остался там, словно прилипнув!

– Великий боже, какие необыкновенные вещи рассказываете вы, Петерсен! Клянусь вам, если бы я не знал ваши склонности…

– Да-да, пастор! А следом за бидоном поползла корзина, ручкой вперед, медленно так… Доползла до стены и стала подпрыгивать на месте: хлюп, хлюп, хлюп! А подняться никак не могла.

– Великий боже!

– И представьте себе, пастор, тут-то я и увидел свои часы! Они прилипли к стене на уровне второго этажа. Я очень испугался и бросился бежать. Падал я несколько раз и, право, не могу вам точно сказать, когда именно повредил себе ногу… Однако, пастор, замок уже близко. Прошу вас, выньте свой требник!

Пастор достал молитвенник и, надев очки в металлической оправе, забубнил себе что-то под нос. Несколько раз он спотыкался.

– Прошу вас, Петерсен, поддерживайте меня, иначе я могу упасть.

– Ах, у меня и без того подкашиваются ноги от страха!

– Мужайтесь, сын мой! Помните, что дома вас ждет фру Петерсен, которая уверена, что ваши часы и деньги за провизию остались у господина Стонсена, трактирщика.

Пастор не успел договорить. Оба спутника вздрогнули и оглянулись.

Сзади них послышался топот. Из-за деревьев показался всадник. Пыль покрывала его серый дорожный костюм. Взмыленная лошадь испуганно косилась на путников.

На мосту, где остановились пастор и Петерсен, всадник придержал коня и окинул их угрюмым взглядом. Один его глаз был прикрыт несколько более, чем другой.

Петерсен низко кланялся. Пастор кивнул с достоинством. Всадник не ответил.

Открылись ворота. В них показался привратник.

– Хэлло! Кто это? – обратился к нему всадник, указывая глазами на стоящих на мосту людей.

– Это Петерсен, он приносит провизию. А это господин пастор.

– Пусть они объяснят вам, что им надо! – сказал всадник и проехал в ворота.

Пастор раскрыл требник и, сопровождаемый Петерсеном, медленно направился к привратнику.

– Господин привратник, – начал пастор, – хозяева этого замка, принимающие у себя невежливых всадников…

– Это и был сам хозяин, господин пастор!

– Гм… гм… – замялся пастор и оглянулся на Петерсена.

Привратник ухмыльнулся.

Пастор вынул платок из-под шляпы, высморкался и, приняв важный вид, продолжал:

– Итак, хозяева или хозяин этого замка остались должны почтенному господину Петерсену за молоко и провизию…

– И за часы, – высунул голову из-за плеча пастора Петерсен.

– И за разбитые часы, – неуверенно подтвердил пастор.

– Что ж, пройдите во двор и присядьте вот здесь, – указал привратник рукой на поросшие мхом камни около черной от времени стены замка.

Петерсен боязливо прошептал:

– Пастор, пастор! Это и есть то самое чертово место!

Высоко подняв голову и читая вслух молитвы, пастор двинулся к проклятому месту. Старинный молитвенник в окованном железом переплете он держал далеко перед собой.

Вдруг неведомая сила выхватила из рук почтенного пастора молитвенник, сорвала с него очки и бросила то и другое в стену. Там вещи и прилипли на уровне второго этажа. Следом за ними загромыхала железная палка Петерсена.

Несчастный пастор опустился на землю, словно из-под него выдернули почву. Его ноги в грубых деревенских сапогах нелепо торчали в разные стороны.

– Что же вы не призываете господа бога, господин пастор? – зашипел крестьянин.

Побледневшие губы пастора дрожали.

Петерсен тихонько сел рядом с пастором, трясущимися пальцами держась за его рукав.

Вдруг молитвенник, очки и железная палка отделились от стены и грохнулись на землю.

Палка, отскочив от камня, ударила пастора по ноге.

– Ой-ой! – жалобно застонал служитель церкви, пытаясь отползти в сторону.

Но Петерсен не отпустил его рукава и последовал за ним на корточках.

– Ха-ха-ха-ха! – загромыхал кто-то сзади.

И без того перепуганные, пастор и крестьянин оглянулись. Там, взявшись за бока, широко расставив ноги в желтых гетрах, хохотал недавний всадник.

– Спаси нас великий боже! Если ты дьявол, то сгинь… Тьфу! Тьфу! Тьфу!

– Что вы плюетесь, почтеннейший? – сказал всадник, подходя к пастору.

Серое от пыли лицо всадника с пронизывающими холодными глазами, один из которых был прикрыт больше другого, казалось страшным.

Всадник остановился перед стеной и смерил глазами расстояние до второго этажа.