Пылающий остров (Художник Г. Макаров)

Перелет близился к концу. Позади — сложная петля, дважды опоясавшая земной шар. Матросов провел свой корабль в стратосфере над обоими полюсами, а теперь облетел землю по 55-й параллели, оставив за собой Тихий океан и Канаду, Атлантику и Британские острова.

Вот уже и Ютландия. Сейчас появятся проливы Большой и Малый Бельт. С высоты в 21 000 метров они покажутся как раз такими, как на карте у штурмана.

Внизу простиралась исполинская вогнутая чаша. Облака ослепительными снежными пятнами лежали, казалось, прямо на земле.

Когда летишь на такой высоте, трудно представить, что можно упасть, разбиться. Совсем другое чувство, когда идешь по карнизу четвертого этажа от окна к окну. Там земля близка и страшна, голова кружится, дух захватывает и хочется закрыть глаза…

Собственно, с этого и начался путь летчика Матросова. В небольшом городе, где много крыш и заборов, соперничали две ватаги ребят. Одной верховодил Димка Матросов, а другой — Маринка Садовская, бой-девчонка, которая, как циркачка, ходила по забору и к тому же догадалась, что у Димки «боязнь высоты». И пришлось ему, чтобы победить и себя и Марину, записаться в планерный кружок и полететь не над заборами, а в облака.

Марина не осталась в долгу: надо было доказать Димке, что она «владеет не только ногами». Она выучилась неплохо играть в шахматы и стала готовиться в университет, на физико-математический факультет.

Молодые люди жили уже в разных городах, но все еще пристально следили за жизненными успехами друг друга, словно спор их был не окончен.

В годы, когда Марина увлеклась атомной физикой, Матросов занялся проблемой межпланетных сообщений. Марина узнала, что он одержим фантастической гипотезой о тунгусской катастрофе, которая объяснялась атомным взрывом радиоактивного топлива на межпланетном корабле с чужой планеты. Считая себя даже в студенческие годы серьезным научным работником, Марина не упустила случая поязвить. Но Матросов стал членом секции астронавтики Центрального аэроклуба СССР.

Он всерьез собирался полететь когда-нибудь на Марс. Словом, спор продолжался.

Может быть, и совсем не поэтому, но ко времени окончания Мариной университета Матросов стал летчиком-испытателем ЦАГИ. В год защиты Мариной кандидатской диссертации он — участник международного конгресса по астронавтике — испытал одну из первых стратосферных ракет, прообраз межпланетного корабля.

И вот теперь, когда многообещающий молодой физик Марина Садовская защищает в Москве диссертацию на звание доктора, командир первого в мире парового атомолета завершает свой дважды кругосветный перелет.

Вспомнив обо всем этом, Матросов усмехнулся и взглянул в зеркало, отражавшее пространство под самолетом. Вертикальная складка между бровями стала сразу глубже, скулы обозначились резче.

В зеркале отразилось едва уловимое движение почти незаметных точек, которые стали постепенно превращаться в черные самолеты.

Неизвестные машины быстро приближались, круто набирая высоту. Несомненно, герметические кабины, острые носы, крылья, маленькие, отнесенные назад, как перья на стреле, и белый след от выброшенных газов — все это выдавало их назначение.

— Стратосферные истребители! — послышался голос штурмана Вениамина Заломова.

Вася Костин, улегшийся было на койку, вскочил взъерошенный:

— Что это? Военные маневры?

— Я склонен думать, что это враги, — спокойно заметил штурман.

— Ого! — сказал Вася и стал причесывать вихры, согнувшись, чтобы заглянуть в зеркальце, и косясь в сторону командира. Ему хотелось вести себя так же, как и он.

— Приготовиться к бою! — спокойно скомандовал Матросов.

— Есть приготовиться к бою!

— Неужели вы полагаете, что они станут драться? Простите меня, я человек не военный. Укажите, что мне надлежит делать? — В дверях кабины появился седой профессор Стоценко, исполнявший в экспериментальном полете роль бортмеханика. На его попечении была атомная паросиловая часть самолета. — Не могу ли я тоже стрелять? — и профессор снял и тщательно протер прямоугольные очки.

— Вы отвечаете, Николай Федорович, за исправность силовой станции. Стрелять будем без вас, — отозвался Матросов.

— Это чудовищно, если в самом деле это не маневры, — заметил профессор, мигая близорукими глазами.

Истребители шли на паролет.

На прицельном экране одного из них четко вырисовывались очертания преследуемого корабля.

Когда-то первый в мире самолет был сконструирован Можайским с паровым двигателем.

Развитие авиации пошло по линии использования двигателей внутреннего сгорания, а потом реактивных двигателей. Казалось, паровой двигатель навсегда ушел из авиации. Однако именно к паровому двигателю для самолетов вернулась техника на новом уровне своего развития. Паровой двигатель позволял быстрейшим образом использовать в авиации атомную энергию.