Пылающий Рассвет (СИ)

- Тише-тише! - рефлекторно отклонился орк, ловля себя на мысли, что вот именно от таких взглядов друга у него стыла в жилах субстанция, которой тому приходилось поддерживать свое существование. - Ну поздно крепить колесо, коль телега в реке.

- Вот я и сижу тут с тобой в этой "преисподней", вместо того чтоб жариться в настоящей, - вампир обвел изящной рукой заведение. - Смотрю на этих людей, чью жизненную силу я сейчас выпиваю, и тошно мне оттого, что я ничего не чувствую, хотя душу мою терзают волки...

Белокурая девушка, от чьей шеи шла трубка к их чаше, безжизненно повисла на цепях.

- Я давно уже воспоминание, Алик! Мне нет места в этом мире.

Вампир поднялся, кинул пустой кубок на диван и удалился. Орк остался сидеть, сочувственно глядя ему вслед и откупоривая свою флягу.

***

- Загоняй! Трави его! Сюда гони!

- Сейчас мы эту тварь поджарим, кровосос хренов!

Толпа орала и бесновалась, вокруг пылало пламя, пожирая сухие бревна домов, гремел гром и с неба сыпались молнии.

Он бежал по грязи, падал, поднимался, продолжал бежать, не разбирая дороги. Кровь заливала глаза, спускаясь к шее. С рук на разгоряченную землю стекали бурые капли. Белая рубаха, превратившись в алую, намокла и отяжелела.

Языки пламени обожгли ему лицо. От боли он вскрикнул, хватаясь за ожог, пытаясь спрятаться от жара.

- Тварь поганая! Забивай его!

- Давай сюда копье! Не уйдет от нас!

- Он мой! Я вырву его сердце!

Резкий свист в воздухе, и копье прошло насквозь, пригвоздив его к стене одного из горящих домов. Жуткий гул огня, крики людей, нестерпимый жар и запах крови потонули во тьме. Он канул в Небытие...

Тьма. Холодная тьма. Тишина, звенящая в ушах. Плотный воздух без единого запаха. Чернота...

Упала капля, грохотом разносясь в тишине. Еще одна... Еще...

Впереди забрезжил слабый холодный свет, озаряя крохотный черный островок. Вокруг, куда хватал глаз, простиралась черная вязкая жижа, поблескивая густотой в свете огонька, который медленно поднимался все выше, набирая силы. Он вознесся высоко, ярко озаряя все вокруг, перекатываясь остроконечными лучами, но не смог рассеять мрак и дать понять, где конец этой безбрежной масляной жидкости.

Он стоял на островке, обнаженный, изувеченный. Бескровные раны зияли глубиной, через развороченную копьем грудь было видно насквозь. Но боли не было, как и других чувств. Лишь зрение и слух.