Пылающий символ. Том 1

– Ну, что же… Сказав «а», скажу и «б»… После задержания Апостолова в Херсеке его привезли на «Олимпик». К тому времени я уже получил ордер на обыск его каюты…

– Что-нибудь нашли? – вырвалось у Элины.

– Когда мы вошли в каюту, то заметили, что до нас там кто-то уже побывал. Помимо вспоротого матраса было раскурочено все, что могло служить тайником.

– Апостолов что-то прятал?

– Я спрашивал, но он не признался.

– И как это связано с убийством?

– Пока не знаю, – следователь встал и, прощаясь, протянул Элине руку. – Если у вас появятся какие-нибудь мысли на этот счет, сообщите мне.

– Как с вами связаться?

– Теперь мы будем часто встречаться.

На завтрак Элина опоздала, и пока она собиралась, наступило время обеда. К ее приходу в ресторан за столом уже сидели все ее сотрапезники. Все, кроме Богдана.

Епископ, как обычно, прочел молитву, и они приступили к обеду.

– Вас, кажется, допрашивали? – спросила Нинель Николаевна у Элины.

– Следователь Таскиран назвал это беседой, – ответила та.

– Он считает, что девушку убил наш болгарин?

– Богдан взят под стражу, и думаю, что не зря, – довольно неуклюже вмешался Ердын Экинджи. – В этом мире не осталось ничего святого!

– Вы про полицейских? – с усмешкой поинтересовалась Элина.

– Я про убийство.

Между тем на столе появились тарелки с пастой, что вызвало у Теофилуса Чезарини радостный возглас:

– Хвала Господу! Три дня не ел макарон.

Нинель Николаевна улыбнулась:

– В вас говорит настоящий итальянец.

Епископ насыпал в пасту тертого сыра, взял вилку и, словно о чем-то вспомнив, взглянул на турка:

– Многие мыслят, что современный мир безнадежен. Будущее никогда еще не было таким непредсказуемым, но люди по-прежнему любят Бога.

– Бог движет мир, в котором его любят, – процитировала Нинель Николаевна. – Аристотель прав, но иногда смотришь новости, наблюдаешь за тем, что происходит, и думаешь: куда же катится мир?

– Ты рассуждаешь как заурядная бабка, – буркнула Лидия.

– Так я же она и есть!

– Ты – профессор и должна смотреть в суть вещей.

– Куда-куда? – уточнила Нинель Николаевна, но девочка перевела разговор на то, что ее волновало больше всего:

– Если Богдана осудят, сколько ему дадут?

– По турецкому законодательству – тридцать пять лет тюрьмы, но иногда дают пожизненное, – сказал Ердын Экинджи.

– Боже, боже! – воскликнула девочка. – Когда он выйдет, я буду уже старухой.

Епископ покачал головой и наставительно произнес:

– Если христианин совершил злодейский поступок, он должен ответить пред Богом и пред людьми.

– Ваше преосвященство, разрешите задать вопрос? – Перед тем как изречь нечто важное, Ердын Экинджи вытер салфеткой рот.

– Прошу, говорите, – кивнул ему Чезарини.

– Почему христианская религия с точки зрения философии не так хорошо продумана, как, например, ислам или буддизм?

– А вы пытались изучать христианство? – осведомился епископ.

– Пытался сравнить с исламом.

Теофилус Чезарини выпрямил спину и, глядя куда-то поверх головы турка, неторопливо заговорил:

– Я не берусь оценивать степень философской глубины ислама, поскольку не знаком с его философией. Знаю лишь то, что исламское богословие соприкасается с философией и обозначает себя как богооткровенное. Но если вы считаете, что философское содержание вашей религии более продуманное, то я могу возразить.

– Христианскую религию невозможно понять! – воскликнул Экинджи. – Догмат о Пресвятой Троице непостижим для человеческого рассудка. Это учение иррационально.

Теофилус Чезарини кивнул:

– Для того чтобы принять догмат о Пресвятой троице, человеческий рассудок должен отказаться от рационального объяснения.

– У мусульман нет Бога, кроме Аллаха. Аллах един, – привел пример Ердын Экинджи.

– И мы тоже веруем во единого Бога, но в трех ипостасях. – Епископ чуть помолчал и продолжил: – Приведу вам пример. Еще древние греки искали самое элементарное, неделимое, из чего состоит мир. И они нашли это неделимое – атом[33]. Однако через две тысячи лет люди открыли, что в неделимом атоме скрыт целый мир: ядро и электроны. Вот так же и в Боге: он един и неделим, но внутри него существует своя жизнь. На нашем грубом человеческом языке это выражается так: внутри Бога – Отец и Сын и Святой Дух.

– Но это невозможно понять!

– Именно эта невозможность является доказательством того, что христианство – подлинное откровение, которое было послано людям свыше. Каждый раз, читая Евангелие, мы осознаем, что по своей глубине оно превосходит возможности человеческого постижения.

– Тогда позвольте мне высказаться… – Нинель Николаевна уважительно склонила голову и посмотрела на Чезарини. – Вы привели убедительный аргумент в пользу сверхъестественного происхождения христианской религии. Но у меня на этот счет противоположное мнение.

– А я хотел бы съесть свои макароны.

– И все же…

Епископ Чезарини вздохнул и отложил вилку.

– Если это неизбежно, я готов слушать.

– Благодарю, – профессорша улыбнулась. – Дело в том, что человек способен к построению серьезных абстракций – это его особенность. А потом эти абстракции начинают менять его жизнь, то есть дух начинает менять материальное. Это касается религии.