Пылкая дикарка. Часть первая

Она обучит Орелию повадкам живущих там зверюшек, расскажет ей, как нужно находить домик мускусной крысы, где нужно поставить капкан на куда более дорогую норку, где водились самые лучшие устрицы. Она покажет ей прекрасных белоснежных живших на болотах цапель, других птиц с полосатым, под цвет камыша, оперением. Качая колыбель Орелии, она напевала индейские песни, те, которые пела ей мать, песни о Большом Духе и его братьях, об орлах и прочих тварях, заселяющих нашу землю.

Иван приказал Эстер собрать все платья, которые Клео носила во время беременности, и выбросить их прочь. Потом снова пригласил к ней модистку и сам выбрал из французских шелков отрезы для ее новых нарядов. Первое платье, на котором он остановил свой выбор, должно быть бледно-золотистым.

— У мадам изменилась фигура, — заметила модистка-квартеронка. А Клео принялась разглядывать собственное отражение в зеркале.

Она все еще была стройной, но на ее теле уже появились пухлые складки, а груди налились и округлились. Когда платье было готово, когда она укрепила волосы двумя заколками, чтобы не мешали при последней примерке, то подумала, что "мадам", жена Большого Жака, теперь ее ни за что не узнает. Даже месье Вейль, который хранил в своем сейфе ее деньги и браслет, не говоря уже о рыбаках, ловящих креветок, которые привозили ему свой улов. Да она себя сама с трудом узнавала.

В тот вечер к ней приехал Иван и наблюдал за тем, как Эстер помогала ей одеваться, как укладывала ей волосы в изящные кольца.

— Нас, дорогая, ждет карета. Я хочу тебя покатать.

Захлопав от радости в ладоши, она тут же приказала Эстер укутать потеплее девочку, чтобы уберечь ее от постоянно меняющейся весенней погоды, но Иван перебил ее:

— Мы оставим Орелию с Эстер.

— Но мне нужно ее кормить через три часа, — запротестовала она.

— Обещаю доставить тебя домой, прежде чем она умрет с голоду, — поддразнивал ее Иван. — Эта прогулка для нас двоих.

Клео не знала, сможет ли она оставить даже на короткое время свою девочку, но Иван твердо сказал:

— Не будешь же ты все время таскать ее с собой. Она должна уже привыкать к этому.

Они оставили Орелию в колыбельке во дворе. Рядом с ней сидела Эстер.

— Теперь руки у меня ничем не заняты, мне как-то не по себе, — сказала Клео. Но денек выдался на славу, а она слишком долго сидела в одиночестве в этом доме-пекарне. Клео наслаждалась свежим воздухом, когда карета тронулась по выложенной булыжником мостовой.

— Куда мы едем?

— На озеро…

В казино она мало говорила, но от ее взгляда ничего не ускользало, особенно женщины, с их нарядами и драгоценными украшениями. Одно было ясно — среди них не было ни одной белой.

— Ты возишь сюда свою жену?

Иван, покраснев, ответил как ни в чем не бывало:

— Респектабельные американки и креолки обычно не посещают казино.

Она пыталась внутренне осознать то, что он ей сказал, не замечая его язвительности. Потом, вскинув брови, спросила:

— Значит, все эти женщины не респектабельные?

— Это составляет часть их шарма.

"Я начинаю познавать", — подумала Клео. Но этот процесс был для нее болезненным.

Какой-то мужчина с важным видом показался в двери и, прогуливаясь по залу, останавливался у столиков, приветствуя посетителей. Когда он подошел к ним, Клео взволновалась. Хотя он был значительно моложе, но удивительно напоминал ее деда, отца-китайца ее матери. Он давно умер, но она его очень любила в детстве.

Стоя у их столика, он не спускал с нее глаз. Вдруг она почувствовала что он очень интересуется ею, заметив в ней примесь китайской крови.

— Месье Кроули, — прошептал он по-французски. — Благодарю за то, что вы привезли сюда свою юную милую подружку. Она стала украшением моего заведения.

Иван, довольно холодно кивнув, сказал:

— Мадемуазель Клео, — это Ли Хинь, хозяин, — объяснил он ей. — Он владелец казино.

— Вам нравится обед, мадемуазель?

— Да, блюда очень вкусные, месье Ли, — сказала Клео, чувствуя естественное притяжение к этому человеку.

— Вы, я вижу, знакомы с китайскими обычаями, мадемуазель. Большинство американских и французских клиентов совершают ошибку, обращаясь ко мне "месье Хинь". — Он засмеялся, а потом пояснил, обращаясь к Ивану: — В нашей стране это мое имя, а не фамилия.

Клео покраснела.

— Мой дедушка был китайцем, — сказала она, — но был необразован — он был простой рыбак и очень добрым человеком.

— Он наградил вас прекрасным наследством. Вы впервые в моем казино?

— Да, — робко сказала она. — Кажется, я прежде никогда не видела такого красивого зала.

Ли Хинь поклонился.

— Но он уступает вашей красоте, мадемуазель. Надеюсь, вы нас снова посетите.

Глаза Ивана, сидевшего напротив Клео, загорелись от гордости.

— Ну, разве я тебе не говорил, что ты прекрасна? — прошептал он, когда Ли Хинь отошел от столика. — Здесь тебе никто и в подметки не годится!

Клео зарделась от удовольствия. Когда они ехали домой, то он, обняв ее, сказал, что на лето возвращается домой, на плантации.

— Так скоро?

— Мне нужно проследить за урожаем.