Пылкая дикарка. Часть вторая

Она потягивала кофе, печальным взглядом оценивая его. Вот еще раз она сделала неверный выбор. Ли Хинь был самым лучшим человеком, которого она встретила на своем жизненном пути, но у нее с ним никогда не было таких отношений, как с Иваном Кроули, или тех, которые она глупейшим образом надеялась иметь с Мишелем Жардэном.

— Я заплачу твои долги, Мишель, — тихо сказала она.

Его лицо просветлело, но она вдруг добавила:

— Но с этого дня твоей ноги здесь больше не будет. — В его смущенном взгляде отразилось неверие. — Я попрошу Пьера собрать твои вещички.

Он вдруг почувствовал такой приступ гнева, что мог даже ее ударить, но быстро опомнился, так как знал, что произойдет с ним, если она позовет своих охранников. Теперь он не мог взять ее лаской, это было бесполезно. По ее холодным глазам он догадался об этом. Резко бросив салфетку на поднос, он встал.

— Будь ты проклята! — вскричал он. — Будь проклята! Иди к черту!

На следующей неделе Орелию снова вызвали к матери-настоятельнице. На сей раз, как ей сказали, к ней пришел какой-то визитер, мужчина, и ее в дом для гостей проводила одна из послушниц. Там было три комнаты. Две внутренние соединялись приспособлением, очень похожим на экран исповедальни. В стене каждой из комнат были сделаны зарешеченные отверстия размером в два квадратных дюйма. Отверстия находились почти рядом, на расстоянии шести дюймов друг от друга. Они позволяли монашкам или их доверенным лицам общаться с посетителями, которые оставались для них невидимыми.

В большом возбуждении Орелия подошла к маленькому отверстию. Несмотря на явное неодобрение со стороны присматривающей за ней монахиней, Орелия, наклонившись, прильнула к нему глазом, пытаясь рассмотреть что-нибудь за плотной решеткой, но она ничего не увидела, кроме раздвинутых улыбке губ, сверкающих белых зубов и над верхней губой полоску черных усиков.

— Добрый день, месье, — сказала она. — Меня зовут Орелия.

— Орелия Кроули? — повторил кто-то низким голосом.

"Невероятно", — подумала она.

— Вы меня знаете, то есть мое имя?

— Да, знаю. — Ответ ее вызвал в душе Мишеля ликование. Стоило ему поразмыслить о слезах Клео за завтраком, когда она прочитала сообщение о смерти Кроули, над тем интересом, который она проявляла к сиротам монастыря Святой Урсулы, все это сопоставить, и вот, Боже мой, в результате он одерживал триумф!

Орелии очень хотелось увидеть его глаза.

— Но вы не мой отец, — воскликнула она. — Вы для этого слишком молодо выглядите!

Он рассмеялся. У него был веселый бесшабашный смех.

— Я слишком молод для этого! — сказал он. — Иван Кроули был вашим отцом. Разве вы этого не знали?

Орелия глубоко вздохнула.

— Я только догадываюсь. Но кто вы? Откуда вам это известно?

— Меня зовут Мишель Жардэн. Я друг вашей семьи и пришел, чтобы выразить свои соболезнования по поводу понесенной вами тяжелой утраты и заодно посмотреть, как вы здесь живете.

— Очень мило с вашей стороны, месье. Теперь мое положение здесь изменилось. Ведь прежде месье Кроули платил за мое обучение, хотя я здесь и помещена на правах сироты.

Голос у нее был очаровательный. Он хотел посмотреть на ее лицо, но суровая старуха монахиня, проводившая его в зал для свиданий, стояла, убрав руки в рукава, за его спиной, поэтому он не осмелился посмотреть в решетку.

— Вы не сирота, мадемуазель. Я точно знаю, что Иван Кроули намеревался внести ваше имя в число своих наследников, но он умер так неожиданно, — да упокоит Господь его душу, — что мог и не успеть этого сделать. У вас нет адвоката, и при утверждении его завещания и раздела имущества вас могут и не учесть.

— Нет, у меня нет адвоката, — сказала Орелия. — Месье Кроули был моим единственным другом.

— Это не так, мадемуазель. Я хочу помочь вам.

— Почему?

— Из-за дружбы, связывавшей меня с вашим отцом.

— Месье. — Я ведь незаконнорожденная, — сказала она тихим, стыдливым голосом. — Как я могу претендовать на долю его наследства, если он даже не дал мне своего имени?

— Я могу засвидетельствовать намерения вашего отца. Я знаю вашу сестру и не думаю, что ваш отец был готов отдать ей все свое состояние, не поделив его между вами. У него достаточно денег и для вас, и для нее.

— Мою сестру? — Все вокруг нее, вместе с этой лишенной мебели комнатой, закружилось у нее перед глазами, и она в отчаянии ухватилась за обе решетки, чтобы не упасть. Сердце у нее бешено забилось. Оно билось так громко, что она даже опасалась, как бы этого не услышал ее гость за экраном.

— Разве вы ничего о ней не знали?

— Месье, вы принесли мне первые сведения о моей семье. Я ничего прежде о ней не знала.

— Мне жаль, что я вас расстроил, мадемуазель.

— Как я вам благодарна! — порывисто сказала она.

— Ваша сестра и ее мать живут в приходе Террбон, он расположен к юго-западу отсюда и до него можно добраться за два дня. Я советую вам немедленно отправиться к ним и потребовать свою долю наследства.

— У меня нет никакого желания делать это, месье. Но мать-настоятельница сообщила мне, что он обещал мне богатое приданое.