Пылкая дикарка

На пристани ее ожидал Иван. Тяжелый золотой браслет жег ему карман. Увидев, что на Коко все то же разорванное платье, он остро ощутил полное несоответствие ее задрипанного наряда с таким дорогим подарком. В этом подобии на платье она не могла ни носить браслет, ни спрятать его. Однако все же как он будет прекрасно выглядеть на фоне ее золотистой кожи! Вероятно, он на самом деле спятил. Если бы у него осталась хоть капелька здравого смысла, он вернул бы ей и Большому Жаку несколько монет, и дело с концом.

Когда она вышла из склада, он ей улыбнулся. Она направилась к своей лодке, но явно замедлила шаг.

— Я приехал, чтобы уплатить по счетам, Коко.

Какой он был красивый, пригожий в своем прекрасном костюме. Он явно испытывал искреннюю радость от встречи с ней. Сердце у нее готово было выпрыгнуть из груди.

— Я кое-что должен и мадам в таверне, — сказал он, еще шире улыбаясь, — за стирку одежды. Не прогуляешься ли со мной?

Кивнув, Коко пошла рядом с ним.

Перейдя через дорогу, они вступили в тень от деревьев, окружавших таверну. Иван повел ее к заднему входу дома, туда, где находилась кухня.

— Насколько я понимаю, я должен тебе две монетки, — вот одна, вместо той, которую ты потеряла, а эта вторая за то, что ты довезла меня обратно. — Он передал ей монетки, а она, задрав юбку, просунула их за повязку на бедре, на которой болтался ее нож. Теперь от причала их закрывал угол дома, и Иван вынул из кармана золотой браслет.

Ей еще никогда не приходилось видеть такой красивой вещи. Пробивавшийся через листву свет отражался на браслете, и он поблескивал, как солнечный луч в капле росы на нежном листочке. Она не могла оторвать от него глаз.

— Я увидел эту вещицу в Новом Орлеане, и она напомнила мне о тебе, — сказал он на своем странном, но тем не менее красивом французском. Он надел ей браслет на запястье. От его теплого прикосновения у нее поползли по спине мурашки. Он долго стоял, любуясь своим подарком.

В ее странных глазах появился такой же блеск, что и у браслета.

— Какой красивый, — прошептала она, — но почему вы мне его дарите?

— Ты сказала, что тебе нравится золото.

— Золотые монетки я заработала. Ну, а это?

— Ведь я перевернул твою пирогу, — сказал Иван. — К тому же я раскаиваюсь в своем гневе и в том, что я сделал с тобой в таком возбужденном состоянии.

Ее поднятые на него глаза потеплели.

— Ну, если этих причин тебе недостаточно, то могу сказать, что я заранее предполагал, как прекрасно он будет выглядеть на твоей руке.

Вновь посмотрев на изящный тонкий золотой браслет, она прошептала по-французски:

— Мерси, мерси, мой дорогой!

Он не хотел прикасаться к ней, но, услыхав это нежное обращение, его руки, не слушаясь его, обняли ее за стройную талию, и когда она ответила ему страстным объятием, он ощутил ее внутреннюю возбуждающую силу. Они лишь слегка прикоснулись губами друг к другу, когда раздался какой-то посторонний звук. Иван поспешно отступил он нее. В эту минуту дверь на кухне широко распахнулась, и оттуда вышел Раф с тарелкой в руках. Мадам шла за ним следом.

— Вот, садись здесь на крыльцо и ешь, только смотри, не разбей тарелку, — поучала она его, но в это мгновение заметила Ивана. — Добрый день, месье! — крикнула она.

— Добрый день, мадам! Я приехал, чтобы заплатить долги, как вам, так и Коко. Ее монетки я обронил в ручей.

Он пошел навстречу мадам, а Коко колебалась, стоя на месте. Жена хозяина таверны с благодарностью приняла предложенные ей деньги, но от него не ускользнул подозрительный взгляд, брошенный на ярко сверкающий новый золотой браслет на руке девушки.

— Теперь ты носишь драгоценные украшения, Коко? — с издевкой спросила она.

Ее необычная развязанность поразила Ивана.

— О чем речь, мадам, — сказал он дружеским тоном. — Это всего лишь безделушка, которую я купил в Новом Орлеане, чтобы тем самым утешить Коко. Ведь я окунул ее в воду и к тому же заставил потерять несколько капканов, — стал импровизировать он.

— Месье Кроули, найдется немало девушек, которые с радостью позволят вам сбросить их в воду и потерять все капканы на ручье за такую побрякушку, — сурово возразила мадам, изучая своими проницательными глазами восхищенное выражение на лице Коко.

Иван протянул ей еще одну монету.

— А это за вашу доброту — вы не отказали мне, когда я попросил вас о помощи.

Она ее приняла, взглядом давая ему понять, что расценивает это как взятку. Ему очень не хотелось уезжать, но делать было нечего, и он приказал быстро опорожнившему тарелку Рафу закладывать одноколку.

Переходя снова через дорогу, Коко любовалась тем, как отражается солнце на ее золотом браслете, вспоминая снова и снова их короткие объятия и вкус губ Ивана. Войдя в контору торговца, она увидела, что он один.

— Месье, могу ли я вас попросить запереть мои деньги в железном шкафу?

Вейль, бросив взгляд на молодую, но уже созревшую красотку, сразу понял, что она что-то недоговаривает. Он знал ее отца, когда-то знавал и мать. Если сможет помочь ей выпутаться из затруднительных обстоятельств, то он, конечно, это сделает.

— Конечно, конечно. Я выпишу тебе квитанцию.