Пылкий романтик

– Я так рада видеть тебя снова, дорогая! Рада, что ты снова с нами, и что мистер Хэмптон все это время заботился о тебе.

Подруги окружили Пен, осыпая ее приветствиями и поцелуями.

Леклер предложил джентльменам бренди. Они, как и дамы, образовали свой кружок. Но Джулиан заметил, что виконтесса все время бросает в его сторону двусмысленные взгляды.

Дорогая леди Леклер!

Приношу свои извинения за причиненный вам шок. Надеюсь, вы не очень разочарованы по поводу того, что все ваши усилия подыскать мне жену теперь перечеркнуты, ибо, разумеется, с этого момента никто не станет рассматривать меня в качестве серьезного жениха. Если вас интересует, почему я пошел на это, попытайтесь расспросить миссис Сент-Джон. Из всех присутствующих здесь она, пожалуй, единственная, для которой случившееся не столь неожиданно. Или спросите вашего мужа. В свое время ему пришлось пойти на такой же, если не худший, скандал. И по той же причине.

Ваш покорный слуга,

Джулиан Хэмптон.

– Я полагаю, господа, – произнес Леклер, прерывая как мысли Джулиана, так и рассказ Данте о каких-то конных скачках, – нам нужно принять некое решение.

Голос Леклера прозвучал достаточно громко, чтобы его смогли расслышать и дамы. Все тут же приумолкли и посмотрели на хозяина дома.

– Нам? – прищурившись, переспросил Джулиан. – Что это значит? Решение должно быть коллективным?

Все тут же наперебой начали уверять его, что, мол, «конечно, нет, это не наше дело».

– Тем не менее, – проговорила София, – мы все же были бы признательны вам, мистер Хэмптон, и тебе, Пен, если вы сообщите нам, каково будет ваше решение. Должны же мы знать, как нам себя вести: стараться потушить скандал, отрицать все, что станут рассказывать сплетники, или, напротив. В последнее время мне лично поступило много приглашений, особенно от дам. В том числе и от тех, кто обычно меня не зовет. Нетрудно догадаться, что все они жаждут услышать от меня подробности, зная, что я подруга Пенелопы.

– Если верить Леклеру (сам я за газетами не слежу), – произнес Джулиан, – не осталось уже, пожалуй, ни одной подробности, о которой не было бы напечатано. Пишут даже о том, что мы ели на завтрак. Неужели эти дамы хотят знать бог лее пикантные подробности?

– Избавьте нас от ответа на этот вопрос, сэр! – усмехнулась Шарлотта.

– Вы все еще не ответили, что нам делать, – напомнила София. – Может быть, все-таки попытаться погасить скандал? Полагаю, это еще возможно, пока он не успел зайти слишком далеко.

– Не надо, – отрезала Пен. – Пусть говорят все, кому угодно, что угодно и сколько угодно. И чем больше, тем лучше. Я пошла на это сознательно.

– Мы так и предполагали, – кивнула Шарлотта, – что вы с мистером Хэмптоном придумали этот план, чтобы заставить Глазбери развестись с тобой. Дай-то Бог, чтобы план сработал!

– Если вам нужна причина, – заявил Джулиан, – считайте, что я пошел на это ради того, чтобы защитить Пенелопу. Глазбери не должен иметь возможности застать ее наедине. Нужно, чтобы рядом с Пен всегда были родные или друзья.

– Если так, – вставил Сент-Джон, – то она не может жить в своем доме. Ее служанки просто не смогут противостоять Глазбери.

– Она будет жить у меня, – отрезал Леклер. – Это окончательное решение, и я не приму ничьих возражений.

Он покосился на Джулиана, давая понять, что под «ничьими» он имеет в виду в первую очередь его.

– Спасибо, Леклер, – проговорила Пен, – но я все-таки предпочла бы жить в своем доме.

Наклонившись к Пен, Бьянка взяла ее за руку:

– Ну уж нет, дорогая! Живи у нас! Леклер всегда сможет защитить тебя. А если хочешь, – она лукаво улыбнулась, – чтобы скандал распространялся как можно шире, положись на моих служанок. Они такие же сплетницы, как твои.

Гости, за исключением Джулиана, постепенно расходились. Когда Бьянка пригласила Пен подняться наверх и выбрать себе спальню, Джулиан остался наедине с Леклером.

– Выйдем в сад, – отрывисто произнес Леклер.

Они медленно шли между грядок с розами, огороженных деревянными щитками.

Леклер казался глубоко погруженным в раздумья, но на губах играла немного циничная улыбка.

– Джулиан! – произнес наконец он. – Поскольку Пенелопа уже взрослая женщина, ей далеко за тридцать, я не буду ничего говорить. Все, что я скажу, будет просто смешно.

– Может быть, – прищурился Джулиан, – все-таки скажешь?

Леклер заговорил не сразу:

– Ты, думаю, в курсе, Джулиан. Это не первый раз, когда мой близкий друг начинает роман с моей сестрой.

– Я не Уидерби, Леклер.