Пыльные окна

— Уруту. Да, утверждаю. Черт вас разберет проводников, лазите тут по городу как у себя дома. Никакой жизни уже нет от вас! Мы и мальчишку этого не тронули бы. Но прошла информация по поводу пацана, а тут как раз смотрим у Чернецкого крутится какой-то. Вот и решили проверить. Нам важно было знать наверняка — Вектор он или нет? И почему Чернецкий за него так цепляется. Вот и решили с моими парнями его выкрасть по-тихому из квартиры. Чернецкий как раз свалил куда-то, а за хатой мы слежку поставили, мало ли чего. Вот и решили, хороший случай подвернулся проверить, пока противоборство это, суть да дело. Поглядеть, что на самом деле у Чернецкого на уме, и действительно ли этот пацан — Вектор. Никто его бы и пальцем не тронул…

— Они дверь взломали, и снотворным каким-то в платке мне в нос сунули. — Дима передернул плечами. — Вот ведь сволочи. Я пришел в себя уже тут, на даче этой. Наручники нацепили. Рот скотчем еще заклеили, больно. — он попробовал пальцем губу, поморщился.

— Да, Барабашкин, молодец ты. — задумчиво пробормотал я. — Насоздавал себе проблем выше крыши.

Пленник сгорбился, спрятал лицо в ладони.

Его пальцы были унизаны серебристыми перстнями в форме черепов и пентаграмм. Это придало его жесту изрядную долю трагизма и значительности.

Меня распирало.

Я не мог угнаться за собственными мыслями. Мальчишка-вектор, полоумные «минусы», плетущий интриги Максим — все это нужно было обмозговать.

Но единственная и главная мысль вертелась в голове, как подожженная шутиха, и забивала все остальные: я — «проводник»!

Не просто «индикатор», фантазер, который может читать обрывки чужих эмоций, пытаться предугадать будущее, болтается повсюду, ища следы, и занимается прочей белибердой.

Нет, настоящий «проводник», который может и должен пропускать через себя чистую силу, чистую энергию. Может управлять ей.

Какая бездна возможностей. Какие радостные перспективы.

И этот сгусток света, который я воплотил на пике эмоций, для самого себя непонятно, как именно.

Ведь это было самое настоящее Окно!

О таком мне раньше только приходилось слышать. Пару раз по пьяни от Макса, несколько раз от Черномора — туманно, размыто. Еще от каких-то наших ребят.

У меня был другой профиль, и много знать об этом мне было не положено.

И вот, пожалуйста, Алексей Каштанов, мистер Головешка Обгорелая, отработанный материал конторы, неудачник и чучело, сам раскрывает Окно.

А ведь я всегда, всегда пытался найти эти Окна, знал, что они есть.

Окна в параллельное измерение, в иную реальность. Еще когда любил подолгу смотреть на зеркальную поверхность елочных шаров на новогодней елке. Там я видел себя и привычные книжные шкафы, телевизор, пианино, но все это было измененное, иное. Все слегка искаженное и расплывающееся в необыкновенном разноцветном мерцании.

Огненная пыль в алом тумане.

И неужели я теперь смогу постичь их, смогу управлять ими. Этими Окнами, состоящими из истинного света, продолжением тех, детских грез.

У меня наконец-то получилось. Какой ценой, можно было бы посетовать, но к чему вспоминать, что было? Ведь теперь все изменится.

Сосредоточившись, собрав свое внимание, восприятие, все свои чувства в одну точку, я начал искать Окно.

Окна даруют нам нашу силу.

Через них мы выпускаем в наш мир свет или тьму, чистую первозданную энергию.

Окна манят к себе, но играть с ними опасно. Слишком велик соблазн переступить через черту, отделяющую тебя от абсолютного, неизведанного, потустороннего. Этот мир от другого.

Это как стоять на карнизе стоэтажного небоскреба, на самом краю, и пытаться смотреть вниз. Страшно так, что душа уходит в пятки и отнимается язык, и в тоже время — так и тянет сделать шаг вперед.

Огненная пыль заплясала перед глазами.

Яркие, ослепительно белые точки. Десятки, сотни, тысячи сверкающих пылинок слетались друг к другу, образуя ровный сияющий прямоугольник.

Свет!

— Прекрати, Проводник! — зашипел Барабашкин. — Что тебе еще рассказать?! Прекрати меня мучить!

— Где остальные твои подручные?

— Да кто где. — буркнул Барабашкин. — Как противоборство обломалось, рассыпались, разбежались по городу. Тут же Уруту на каждом углу болтаются. У кого-нибудь нервишки не выдержат, такая мясорубка может начаться…

Что-то было с ним не так.

Я был как пьяный от произошедшего, от того, что у меня наконец-то получилось сделать. Но все же я улавливал несоответствие, фальшь всей ситуации.

Сидящий перед мной готический принц никак не хотел занимать в моем воображении положенное ему место. На полигоне, на месте противостояния, напротив безликого хозяина города.

Я почувствовал легкое покалывание в затылке. Совсем легкое, и если бы я не раздумывал, напряженно пялясь в стол, может ничего бы и не почувствовал.

— Гостей ждешь? — грозно спросил я, поднимая глаза на Барабашкина.

Он моргнул, не понимая. Собрался было приоткрыть рот.

— Не советую кричать. — сказал я негромко. — Прижгу.

Барабашкин выдохнул. Обреченно мотнул черными прядями.

Я поднялся со стула и аккуратно залепил ему рот полоской скотча. Он не пытался сопротивляться. Ему вполне хватило предшествующего представления.