Пыльными дорогами. Путница (СИ)

славянская пословица

Стоило мне только войти, как Тишка, плут эдакий, колесом перевернулся и обнимать кинулся.

- Ай, лисица, рыжая-бесстыжая! И не берет тебя ни волшба, ни хворь!

- Ой, пусти, окаянный! - закричала я.

Откуда только силища такая, меня на руки подхватить-то?

- Цветет ли омела нынче? - вдруг спросил шут, подмигивая озорно.

- Чего ж не цвести? - ответила, будто вопрос без второго дна. - Буйным цветом трава колдовская.

- Тишка, поганец, уйди от нее, - скомандовала Варвара.

- Ой, люди добрые, убивают меня бедного-несчастного.

Дурак схватился за голову, упал на пол и ползком отправился под лавку.

- Злыдня - Варвара! - пропищал оттуда.

- А ну-ка...

- Уууух! - погрозил ей сжатым кулаком.

- Как ты, Вёлька? Жива ли, здорова?

- Жива, вишь, - развела руками только.

- Ну и ладно, - улыбнулась Варвара. - Мы с Всеславом думали, нескоро объявишься.

- Так где ж он сам?

- А где ж ему быть-то?

Я оглянулась. Заклинатель сидел на своем привычном месте, с посохом в руке. А ведь только что, миг назад, не было его там. Видать опять глаза мне отводил.

- Доброго дня, уважаемый, - чуть склонилась я.

Всеслав только кивнул с улыбкой.

- Знать, готова принять знак Дома Предсказаний?

Принять знак - медальон, точь-в-точь такой, как Варвара носит - не значит, посох принять и в совет войти. Значит лишь, что навеки ты себя связываешь с Домом, что не сможешь уже отказаться. Не давая клятвы, путь служения выберешь.

Думала я уж не раз об этом. Пока без знака, всегда вернуться могу, в яви жить, не ходить на Изнанку больше, свободной остаться. Тогда и замуж выйти смогу, и уйти хоть в саму Скельдианию.

Думать-то думала да только коли уйду, не видеть мне Ладимира больше. А разве ж смогу теперь без него? Нет уж. Приму знак, ученицей Всеслава стану. Пусть и не стать мне женой Ладимиру, так хоть рядом буду, до самой смерти.

- Готова, Всеслав, - ответила. - Хоть сейчас приму и носить стану.

Заклинатель улыбнулся.

- Хорошо ли подумала?

- Боги за меня решили. Все равно теперь нет пути другого.

- Варвара!

Женщина подняла и исчезла в чулане.

Тишка, услышав ее шаги, зажмурился, после открыл один глаз и высунулся из-под лавки.

- Ушла? - спросил громким шепотом.

- Вернется, Тиша, вернется.

- Ох, горе мне, - простонал шут и полез обратно.

Вскоре Варвара и впрямь вернулась. На ладони ее лежал медальон на прочной серебряной цепи. Небольшой круг, узорами расписанный, а посреди его вещая птица, чьи перья огнем горят. Бессмертна и незрима. Сказывают, много раз она в пепел рассыпается, жизнь проживая снова и снова, а после вновь вспархивает огненными крылами и дарит людям свет и исцеление. Много было охотников за диковинным созданием, да только мало кто хотя бы увидеть мог. Не знают даже чародеи, есть ли Жар-птица на свете. Верят только и в старых сказках читают, как однажды Вёльма-Огнёвица с чудной птахой встретилась и дар от той получила в награду.

Знак Варвара мне подала.

- Сама надевай, раз решила.

Всеслав выжидающе молчал. Тишка, забыв про обиду на Варвару, высунулся из-под лавки и, открыв рот, затаил дыхание. Василек, огромный полосатый котяра, сидел на лавке и хитро щурился зеленющими глазами.

Я неловкими, ставшими будто не моими, пальцами, отбросила косу, надела медальон и застегнула. Тяжесть его приятно надавила на грудь, а после совсем исчезла. Птица коротко вспыхнула и погасла.

- Добрый знак, - отозвался на это Всеслав, - принимает тебя хозяйкою.

- Лисица - вещая птица, - пропел шут, вылезая и отряхиваясь. - Ох и пыльно же тут! Убиралась бы хоть, Варвара!

Я не могла отвести глаз от дивной птицы на медальоне.

- Теперь ты наша, Вёлька, - шут схватил меня за плечи и обнял.

- Да ты сам не наш, Тишка, - бросила ему Варвара.

- Как не ваш? - изумился тот. - Я сам вещий! Что вижу, то и вещаю. Вот тебе вещаю, что за веник взяться нужно - всю грязь собрал, как к князю теперь идти?

- Больно ты нужен нынче князю-то. У него и без дураков хлопот полон рот.

Я осторожно опустила медальон на ткань платья и присела поближе к Всеславу.

- Правду ли говорят, что война началась? Нищий на улице сегодня на небо показывал и кричал, что боги гневаются на нас. Сюда как шла два отряда старшей дружины видела. Доспехи на них сверкали, что солнце, а знамя красное было. Правда ли, Всеслав?

Старик печально покачал головой.

- Правда то, Вёльма. Гарнарцы на наши земли ступили. Гонец вчера явился, передал, что Осеред и Ломоть-град сожгли.

- Так как же... - вырвалось у меня.

- Князя нашего воевода, Далибор, там уж с войском, басурман бьет. Да только... мало на то надёжи. Мстислав велел по всей Беларде воинов брать. Отвсюду, хоть из лесной деревни. Еще велел людям в крепости уходить.

Я сразу вспомнила дядьку Далибора. Того, что Осьмушину племянницу выручать помогал. Сейчас он с гарнарцами бьется, да помогут ему боги и пусть сам Ларьян своим копьем хранит.

Еще подумала о родне, что в Растопше осталась. Деревня наша у самого тракта, ничем не прикрытая стоит. Может, не допустят боги, чтоб гарнарцы поганые до юго-западных земель дошли. Ох, оберегите их, светлые.