Пышечка

Мама, по-прежнему облаченная в медицинскую форму, сидит за столом и смотрит новости по портативному телевизору; ее светлые волосы уложены в высокий пучок. Сколько себя помню, она всегда смотрела свои шоу здесь, потому что диван в гостиной почти неизменно занимала Люси. Но прошло уже полгода с похорон Люси, а мама до сих пор смотрит телик на кухне.

Мама качает головой в ответ на слова телеведущего и говорит:

– Привет, Пышечка. Ужин в холодильнике.

Я кидаю сумочку на стол и достаю тарелку, затянутую пищевой пленкой. Последние дни учебы совпадают с началом подготовки к конкурсу красоты, а значит, мама на диете. А когда она на диете – на диете и все окружающие. Вывод: на ужин у нас салат с куриной грудкой.

Могло быть и хуже. Бывало и хуже.

Она цокает языком.

– У тебя на лбу какое-то воспаление. Ты ведь не ешь всю эту жирную пищу, которую вы там продаете, правда?

– Ты же знаешь, я все равно не особо люблю бургеры и хот-доги.

Я не вздыхаю. Хочется, но мама услышит, и неважно, насколько громко включен телевизор. Пройдет еще два года, я уеду учиться в колледж в другом городе, но мама все равно услышит мой вздох за сотню миль от дома, позвонит мне и скажет: «Ну, ну, Пышечка, ты же знаешь, как я не люблю, когда ты вздыхаешь. Нет ничего менее привлекательного, чем недовольная жизнью молоденькая девушка».

К этой мудрости у меня очень много вопросов.

Я сажусь ужинать и щедро выдавливаю салатную заправку в свою тарелку, потому что на восьмой день Бог сотворил соус ранч[3].

Мама скрещивает ноги и вытягивает носочки, разглядывая облезающий педикюр.

– Как работа?

– Нормально. Сегодня какой-то старикан в автокафе ко мне подкатывал. Назвал «сладенькой».

– О-о-о… Ну, если подумать, это в некотором роде комплимент.

– Мам, ты чего? Это мерзко.

Она нажимает на кнопку пульта и выключает телевизор.

– Детка, поверь, круг доступных тебе мужчин сужается по мере того, как ты взрослеешь. И неважно, насколько хорошо ты за собой следишь.

В этом разговоре я участвовать не желаю.

– Рон заболел.

– Несчастный малый, – смеется она. – Знаешь, в старших классах он был по уши в меня влюблен.

С тех пор как я устроилась на работу, мама вспоминает об этом по меньшей мере раз в неделю. Но я помню, как на День благодарения, когда я только отправила в «Харпи» свое резюме, Люси сказала мне, что, по ее мнению, дело было с точностью до наоборот. Однако, если верить маме, по ней сходили с ума все парни города. «Каждому хотелось отведать кусочек лакомой Мисс Люпин города Кловера», – сказала она заплетающимся языком как-то вечером после нескольких бокалов вина.

Конкурс красоты – единственное значимое достижение моей матери. Она все еще влезает в то самое платье, и об этом факте никому не дозволено забывать. Как глава организационного комитета и официальная хозяйка конкурса она считает своим долгом ежегодно втискиваться в платье и раз за разом выходить на бис, к восторгу многочисленных поклонников.

На мои ступни опускается увесистая тушка Буяна, кота Люси. Я шевелю пальцами, и он урчит.

– Видела сегодня, как какие-то девчонки тренируются к конкурсу красоты после школы.

Мама ухмыляется:

– Ну что я могу сказать, с каждым годом конкуренция все жестче.

– А у тебя как дела? Как там в доме?

– Ой, знаешь, тот еще денек. – Она листает чековую книжку, потирая рукой висок. – Сегодня мы потеряли Юнис.

– Ох, блин. Сочувствую, мам.

Раз в году, как у Золушки, мир моей матери наполняется гламуром и блеском. Именно о такой жизни она всегда мечтала, однако все остальное время она работает санитаркой в доме престарелых «Ранчо Буэна Виста». В список ее должностных обязанностей входят столь захватывающие занятия, как ежедневная раздача лекарств, кормление стариков и подтирание им задниц.

Юнис была маминой любимицей. Она путала маму с одной из своих сестер и, когда та наклонялась к ней, помогая встать, нашептывала на ухо свои детские тайны.

– Она съела после обеда свой любимый десерт и закрыла глаза. – Мама качает головой. – Я подождала ее несколько минут – думала, она задремала. – Потом встает и целует меня в макушку. – Пойду спать, Пышечка.

– Споки.

Я дожидаюсь звука закрывшейся двери, прежде чем похоронить ужин в помойном ведре под бесплатной газетой. Потом зачерпываю соленых крендельков, хватаю газировку и взбегаю вверх по лестнице. Проходя мимо запертой двери в комнату Люси, я на секунду останавливаюсь и провожу пальцами по ручке.

Три

– Я решила, что этим летом займусь с Тимом сексом, – говорит Эллен, копаясь в своем обеде и вылавливая кубик сыра, который затем отправляет в рот.

Вот уже год каждую пятницу Эл «решает» заняться с Тимом сексом. Серьезно, перед каждыми выходными мы взвешиваем все «за» и «против» того, чтобы Эллен и Тим наконец сделали это.

– Звучит тупо. – Я не поднимаю глаз от тетрадок.

Я не плохая подруга, просто мы дискутировали на эту тему бессчетное множество раз. Кроме того, сегодня последний день учебы, а у меня впереди еще один экзамен. Я пытаюсь зубрить, а Эл – нет, потому что уже всё сдала.

Набив рот засахаренным пеканом, она спрашивает:

– Почему «тупо»?