Пышка для чудовища

— Эти слухи ходят с того дня, как булочная начала приносить доход, — поясняет он.

Я внимательно наблюдаю за ним. Не хмурится и не кривится. Правду говорит.

Он обнимает меня, касаясь живота. Приятное тепло разливается по телу.

Яркое сияние разгорается под его пальцами.

— У меня что-то с животом? — переключаюсь я.

— Да вроде нет, — хмурится он. — Я ничего не чувствую.

— Он светится.

— Сейчас, погоди. Да нет, все в порядке, — говорит мое домашнее УЗИ в лице жениха. — Галь, я, конечно, думал продать булочную.

Я поворачиваю к нему голову.

— Зачем?

— Отправить тебя домой. В твой мир, — отвечает он, сильно хмурясь.

Я резко встаю с кровати.

— В смысле – в мой мир? — возмущаюсь, скрещивая руки на груди.

— Ну, сейчас творится не пойми что. Нападения демонов то есть, то нету. Возможно, здесь станет слишком опасно. Мне будет спокойней, если ты окажешься в своем мире в безопасности.

— Эцик, ты думаешь, что говоришь? — обижаюсь я.

— Да, — честно отвечает он. В его глазах стоит боль.

— С чего мне туда уходить? У нас тут уже семья, — обхватываю себя руками. — Или ты так не считаешь?

Эцик тут же поднимается.

— Конечно, считаю. Галя, ты чего? Я люблю тебя, — он обнимает меня. — Боюсь за тебя просто сильно, поэтому лучше тебе вернуться домой.

На глаза наворачиваются слезы. Вот дурак влюбленный. Что-то я сентиментальная стала какая-то. В другой ситуации накричала бы, а сейчас понимаю, что люблю его. А он… Он для меня все. Булочную продаст, только чтоб мне хорошо было.

— Эцик, ну мы же семья, — отвечаю ему. — А семья должна быть вместе при любых обстоятельствах. Но мне очень приятно, что ты ради меня даже булочную готов продать. Только не надо.

— Расскажи, кто с тобой сегодня разговаривал.

Я вкратце рассказываю о встрече, опускаю некоторые детали насчет бугаев.

Потом мы какое-то время просто молчим в тишине. Я расслабляюсь в его объятьях. Белки стрекочут в камине. Новенькая в клетке, а Бэлла как царица восседает на жердочке. Тоже вся взъерепененная и нервная. Надо ей тоже клетку купить. И камин вообще расширить, а то они не поместятся. Вот и как я брошу ее, если вернусь домой? Да нет. Это уже невозможно. Здесь моя жизнь.

И вообще, я думала, будет скандал. А его не будет. И что-то так хорошо на душе.

— Я вот думаю, надо соглашаться.

— Ты чего? Он же чиновник!

— Понимаю, но он предлагает тебе весьма неплохой вариант. Я хочу уйти в целительство. Я свою пекарню люблю, но эта сила, данная мне с рождения — я должен ею пользоваться и хочу ею пользоваться. Может, и есть смысл продать пекарню. В чем-то он прав, как ни прискорбно было бы это признавать. Такие, как он, в первую очередь держат город в спокойствии, которого порой не хватает.

— Ну, нет, ты что?

— Тебе продать, Галя? — улыбается он. — Захочешь – оставишь булочную, захочешь – расширишь зал.

— У меня столько денег нет.

— За один золотой.

— Так, Эцик, нечего тут, — отвечаю я. — Лучше скажи, соглашаться или нет на предложение конкурента?

Ночная рубашка скользит вверх по мне. Горячие руки обжигают касанием.

— Галя, это только тебе решать, — усмехается он, касаясь губами мочки моего уха.  — Тебе надо понять, что тебе даст сотрудничество с ним. Что ты вообще думаешь о его предложении?

Выгибаюсь в его руках.

— Так, не отвлекай меня. У тебя нет проблем? — смотрю ему в глаза.

— Галя, у меня все нормально. Никто не угрожает ни мне, ни моей булочной, — он слегка кривится. — Беспокоиться нечего  насчет этого. Если я кому-то и перешел дорогу, то они уже давно пришли бы ко мне.

И я понимаю, что последние его слова – не вранье. Ох, не нравится мне это все.

Меня подталкивают к кровати.

— Завтра найму охрану, — говорит Эцик и целует меня в губы. — Нечего в одиночку по городу ходить.

Да что ж такое, опять отвлек. Про короля не успела рассказать...

***

Что-то я становлюсь мнительной. Эцик до последнего отрицает проблемы, но хоть задумывается о защите. Если б не это его выражение лица, которое выдает его с потрохами.

Да, ладно. Все будет хорошо.

Та черная карета вновь подъезжает к залу. Хорошо, что у меня охрана есть. Эцик сказал – Эцик сделал. Теперь за мной ходит пара громил — какие-то его пациенты с окраин города, которых я боюсь больше, чем заходить в незнакомую подворотню поздно ночью.

— Госпожа Мендер, — говорит кучер, глядя на меня.

Дверца кареты открывается.

— Они со мной, — киваю на свою охрану.

— Ваша охрана может следовать за нами.

Я скрещиваю руки на груди.

— Без них никуда, — качаю головой.

— Пусть становятся сзади кареты, — раздается раздраженный голос Конрада. — Госпожа Мендер, давайте быстрее.

— Господин Брин, это лишнее. Я хочу отказаться от вашего предложения.

Ох, не нравится мне такое, особенно, когда долго молчат.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Хорошо, госпожа Мендер, как пожелаете.

Дверца резко хлопает. Карета отъезжает.

Я направляюсь в зал. Не успеваю даже дойти до кабинета, как снаружи раздается оглушительный взрыв.

Первая мысль — булочная. Но нет. В двадцати метрах от нас горит карета Брина. Та самая, в которую я чуть не села…