Пышка с характером

– Любимых не выбирают, – вздохнула подруга. – У меня, в принципе, есть еще один – интеллигентный аспирант, историк. Только вряд ли от него в нашем случае может быть польза. Получит он от твоего алканавта по очкам и побежит, не оглядываясь. А бить надо прямо в цель, наверняка. Другого шанса может уже и не представиться.

– Они будут его бить? – У Маруси затряслась нижняя губа и задергалось веко. – Нас посадят! Он заявит в милицию, и нас посадят.

– Волков бояться – в лес не ходить!

– С волками жить – по-волчьи выть, – парировала Маруся.

– Ну вот, сама все понимаешь!

– Я не в этом смысле, я машинально сказала. – Маруся сама испугалась вырвавшейся народной мудрости.

– Зато в тему! Хотя, если тебя подобный выход не устраивает, можешь посоветоваться с мамой…

Привлекать к процессу маму Маруся не хотела. Мысль о том, что Валентина Макаровна узнает про прописку, вызывала полчище мурашек, холодной волной пробегающих по организму. Лучше уж в милицию, чем к маме на расправу!

Через пару дней вернувшийся с работы Виктор, не раздеваясь, пронесся по коридору на звук льющейся в кухне воды и завопил в напрягшуюся Марусину спину:

– Хахаля-бандита нашла? Ничего… Ничего. Их сейчас через одного мочат, и тебя с ним вместе грохнут!!! У-у-у, беспредельщики… – Дальше полились забористые эпитеты в адрес блудной супруги и всех ее родственников вплоть до седьмого колена.

Маруся стояла, вжав голову в плечи, и боялась оглянуться. Но Виктор даже пальцем ее не тронул. Он в бешенстве прыгал в дверном проеме, брызжа слюной и осыпая жену проклятиями. А приблизиться почему-то боялся. Словно между ними натянулась защитная сетка, как в цирке, когда на арену выпускают львов. Напоследок он схватил с полки банку с огурцами и со всего размаха жахнул ее об пол. Огурчики весело разлетелись по линолеуму, пробороздив растекшуюся лужу рассола.

Маруся вздрогнула и съежилась. Послышались удаляющиеся шаги и затихающие в дальней комнате ругательства. Виктор чем-то гремел, хлопал дверцами шкафов, швырял на пол что-то тяжелое. Она стояла, глядя на бегущую из-под крана воду, и заторможенно пыталась сообразить, что это все означает для нее. Хорошо или плохо то, что сейчас происходит, и какие могут возникнуть последствия вакханалии, бушевавшей в гостиной? Мозг застыл, словно котлета, забытая в морозилке, и отказывался связно мыслить. Марусю начал колотить озноб. Медленно оторвавшись от мойки, она шагнула к стулу и тяжело опустилась на него, навалившись на стол. Ее взору предстал коридор, в конце которого копошился бывший муж. С сумками. Марусе захотелось немедленно исчезнуть из его поля зрения, но сил на рывок уже не осталось. Единственное, что она смогла сделать, – это отвернуться, уставившись в стену. По кафельной плитке змеилась трещина, похожая на сухой сучок старого дерева. Или на линию судьбы, серую и изломанную.

– Чтоб ты сдохла! – с чувством попрощался Виктор, выволакивая на лестницу громоздкие сумки. За спиной у него алел походный рюкзак. Папин. Но это было уже неважно.

Нагнувшись за баулами, он не удержался под тяжестью ноши и врезался в стену. В рюкзаке что-то жалобно зазвенело. С трудом вернувшись в вертикальное положение, Виктор смачно плюнул в сторону жены и раскатисто пророкотал на всю лестницу, обдав эхом своего проклятия замызганные стены подъезда:

– Пропади ты пропадом!

Через открытую дверь до Маруси еще некоторое время доносились звук его шагов и хриплое злое бормотание. Наконец дверь подъезда хлопнула, и воцарилась тишина. Все. Конец семейной жизни.

Глава 23

– Свобода! – завопила Динуля, ворвавшись на следующий день в квартиру подруги. – Маринка! Не кисни. У тебя теперь начнется новая жизнь. Ты свободная, молодая, красивая! Невеста на выданье!!! – Дина радостно рассмеялась и, приплясывая, полезла в холодильник: – Так, что у нас на закусь? Я бутылочку принесла. Надо отметить долгожданный праздник!

Маруся тоскливо смотрела на порхающую по кухне подругу.

– Ты не представляешь, какой кошмарный у него был голос. Мне страшно. Он меня проклял. Понимаешь? Ты бы видела его глаза. Он меня ненавидит. Как теперь жить?

– Мать, ты что, сдурела? – Дина наконец оценила пессимистический настрой Маруси. – Конечно, проклял. Он же так на эту жилплощадь рассчитывал. Или тебе его жаль? А, сердобольная ты моя? Так еще не поздно. Можно ему оставить квартирку, а самой к маме отчалить! Чем не вариант? Будете там друг у друга на голове сидеть.

– Дин, я все понимаю. Но нечестно как-то получилось, не по закону.

– По закону ты бы в коммуналку поехала. С Максом под мышкой.

– Я не об этом. Просто не по-людски. Куда мы его на улицу выгнали? – Она пыталась оправдаться перед собой. Покопавшись в глубинах спящей совести, удивилась девственной пустоте чувств.

– Ну-ну, замерзнет еще. – Дина презрительно скривила губы. – Не переживай. Небось к бабе очередной пошел. Сейчас он по списку их всех обходит и вынюхивает, где жилищные условия лучше. Ты думаешь, он случайно тогда к тебе прописался? Это у тебя была любовь, а у него голый расчет. Просчитался мальчик.

– Нет, тогда он меня любил…