Я обидел ее и хотел извиниться. Хотел объяснить свое оскорбительное поведение. Я подплыл к ней и протянул руку. Это была не она. Почувствовал, как моя рука обхватила обнаженный труп маленькой девочки, которая исчезла неделю назад, девочки, которую я видел в пещере. Ее безглазое лицо смотрело на меня в лунном свете. Мне стало плохо от вида трупа малышки. Затем я услышал вокруг себя тихие всплески. Я испугался того, что у русалки были друзья, другие русалки, и мое оскорбление свело их всех с ума. Было страшно, что они утащат меня под воду и разорвут на части.
Других русалок не было. То, что плескалось вокруг, были маленькие тела из пещеры, всплывающие на поверхность. Со всех сторон меня окружали пропавшие дети Ютау.
- Какого хрена? - голос донесся с берега. Это был голос, который я хорошо знал. Голос шерифа Джека Таннера. - Мальчик, предлагаю тебе выйти на берег и сдаться, или я застрелю тебя прямо в воде. И пусть аллигаторы сожрут твою гребаную задницу.
В ту ночь меня арестовали и обвинили в смерти сорока шести детей. Я рассказал историю о русалке. Мне явно не поверили. Только несколько недель спустя полиция поняла, что некоторые из этих детей были убиты, когда я был не старше младенца, другие - еще до моего рождения. Меня выпустили из городской тюрьмы, и команда дайверов погрузилась в озеро.
Я ждал на берегу и наблюдал в течении нескольких часов. Они ничего не нашли, даже не нашли пещеру. В отчете говорилось, что я обнаружил место захоронения серийного убийцы. Моя история о русалке была удалена из записи.
По сей день я возвращаюсь на то место, где сейчас находится озеро Таннера, и жду русалку. С тех пор мне не довелось ее увидеть. Я сижу там и жду, напрягая слух, чтобы услышать ту пленительную песню, которую все еще слышу в своей голове тихими ночами. Даже после всех этих лет, я все еще не хочу ничего так сильно, как извиниться перед ней.
"Транспарентность"
Он наблюдал за ними, когда они играли на улице. Всегда наблюдал за ними. Его остекленевшие глаза дико метались, отчаянно пытаясь запечатлеть каждое мгновение. Он смеялся и хихикал, наблюдая, как дети притворяются пиратами. Грыз ногти, наблюдая за напряженными перестрелками, когда они вытаскивали свои пластиковые пистолеты и играли в полицейских и грабителей. Когда играли в салочки, он представлял себе возбуждение и адреналин, которые испытывал человек, когда убегал, чтобы не быть осаленным. Обычное детство опосредованно проживалось им при помощи наблюдения из этого грязного окна подвала. Когда дети уходили домой и день заканчивался, он возвращался в тень.
Когда они прощались и расходились, мальчик измученный отходил от окна. Ему казалось, что он был среди них, играл. Его мышцы испытывали призрачную боль, которая добавляла ощущение реальности.
- Черт возьми, когда Кори убегал от Бекки, он повернул за угол и чуть не врезался в Бобби. Я думал, что они наверняка столкнутся головами. Раньше, в игре про пиратов, я мог бы поклясться, что злой пиратский король, Билл Деревянная Нога, будет смеяться последним. Боже, я чувствую себя так глупо. Надо было догадаться, что капитан Петерсон сокрушит его. Он прошел по доске, и эти акулы чертовски вкусно поели, - oн удивленно покачал головой, прошел по холодному каменному полу и остановился у зеркала.
Ртутное стекло всегда напоминало ему о том, кем он был - чудовищем.
Он каждый день смотрел в это зеркало и надеялся, что однажды увидит нормального мальчика. Каждый день был очередным разочарованием. Его кожа все еще была полупрозрачной. Она выглядела как болезненная, туманная смесь, которая служила окном в его внутренности. Он был похож на одну из тех картинок в книге по биологии, на которой было показано, где расположены все органы. Его глаза были круглыми, и их было видно даже при закрытых веках. Он видел, как сердце бьется о белые ребра и мышцы, которые его окружали. Видел, как легкие набухают и сдуваются... Все признаки жизни, но было ли жизнью то, как он существовал?
Мать сказала ему, что мир этого не поймет.