Р-2 (СИ)

– Густав Пятый! – выкрикнул я условный отзыв, и это вкупе с желто-синими повязками избавило нас от, казалось бы, неизбежной стычки.

Мы разошлись миром, и тогда маэстро Салазар оглянулся и с усмешкой бросил:

– В орлянку со смертью играют… отъявленные глупцы.

И на кон ставят не деньги – никчемные жизни свои!

Сложно было с ним не согласиться, и я с ухмылкой произнес:

– Умри, но точнее не скажешь.

Микаэль внимательно поглядел на меня и покачал головой:

– Иной раз, Филипп, твое чувство юмора ставит меня в тупик…

3

До Рыцарского холма добрались без приключений – не иначе, бузотеры из числа местных жителей отправились громить Редхус и купеческие склады, как и остальная городская шваль. Прилегающие к сгоревшему кварталу улицы и вовсе словно вымерли; тот после призыва демона стал пользоваться дурной славой, и околачиваться здесь ночью желающих не нашлось.

Уве и Марте я велел ждать нас в переулке, выходившем к заезду на холм, а сам выдвинулся в компании Микаэля на разведку. Ворота усадьбы оказались распахнутыми настежь, за ними обнаружились расстрелянные собаки и зарезанный сторож. Вайдо нигде видно не было; маэстро Салазар даже негромко окликнул его, но никто не отозвался.

– Смотри! – указал мой помощник на длинные темные полосы, оставленные колесами проехавших по кровавой луже карет. – Заехали и выехали. Мы опоздали!

– Оно и к лучшему. Жди здесь!

Я сбегал за Мартой и Уве; ведьму оставил приглядывать за этим въездом, слугу отправил на другую сторону холма. Если кто-нибудь вознамерится нанести визит маркизу, им следовало бежать к дому, дабы своевременно предупредить нас о приближающейся опасности.

Сам с Микаэлем поспешил по темной аллее и вскоре наткнулся на трех истыканных арбалетными болтами волкодавов, а вот мертвых охранников в рощице не было. Зато трупов с избытком хватало у резиденции маркиза. Там поднятые по тревоге охранники попытались дать нападавшим генеральное сражение, но оказались разбиты на голову. До сих пор пахло кисловатой вонью горелого пороха и кровью, а незримая стихия ощутимо подрагивала, взбудораженная столкновением мощных чар.

Дверь особняка темнела мрачным провалом, крыльцо усеивали горелые щепки. Мы начали осторожно подниматься по ступеням, и Микаэль отметил:

– Все убитые – в цветах маркиза. Своих мертвецов нападавшие забрали с собой. Это не простая банда.

– Бандиты не ездят на каретах, – кивнул я, переступил через обугленное тело одного из колдунов и нацелил пистоль на дверной проем. – Иди первым!

Внутри оказалось светло, горели многочисленные свечи, искрился хрусталь люстр. Еще валялись мертвые телохранители и подсыхали на стенах красные потеки, а в углу скорчился второй ритуалист; его лицо уродовали дыры пустых глазниц. Под кухонной дверью и вовсе растеклась лужа крови, но нас судьба челяди нисколько не заботила. Мы сразу отправились на поиски маркиза, и очень быстро, несмотря на размеры резиденции, в своих начинаниях преуспели.

Путеводной нитью стал смазанный кровавый след на полу. Микаэль резонно предположил, что какого-то подранка потащили, дабы тот показал убежище хозяина; так оно и оказалось. Бурая полоса привела к уже знакомому мне охотничьему залу – там в дверях валялся охранник с разрубленной ногой и перерезанной глоткой, а немного дальше обнаружился и сам маркиз Альминц.

Раскинув руки, он лежал на спине посреди комнаты, из груди торчал клинок кинжала. Смертельный удар был нанесен с такой силой, что оружие не выдержало и обломилось. Перед смертью маркиз успел сорвать с одного из убийц маску в лазурный и золотой ромб, но и только. Его и не пытались захватить живым, просто пришли и зарезали как последнего бродягу.

– И что дальше? – спросил маэстро Салазар, который беспрестанно кружил по залу, словно не мог заставить себя подолгу оставаться на одном месте.

– Библиотека! – объявил я, оглядываясь.

Одна из дальних дверей оказалась распахнута, к ней я и направился. Короткий коридор вел в темное помещение, сплошь заставленное высоченными книжными шкафами. Я двинулся было туда, но внимание сразу привлек боковой проход; точнее, даже не он сам, а доносившаяся из него вонь горелой плоти.

С пистолем на изготовку я заглянул в комнатушку без единого окна и едва подавил рвотный позыв. Прежде доводилось видеть и несравненно более мерзкие вещи, но всякий раз, встречаясь с подобной жестокостью, на миг терялся, будто получал удар под дых.

Молодой паренек в рясе послушника скорчился у секретера, его без затей зарубили, а вот монаху досталась куда как более медленная и мучительная смерть. Старика привязали к узкой кровати и жгли раскаленной в очаге кочергой, совсем как намеревался я сам жечь захваченного в плен людоеда. Правда, того и человеком счесть можно было лишь с большой натяжкой, а здесь…

Я осенил себя святым символом и посторонился, пропуская маэстро Салазара, но тот проходить в комнату не стал. Только заглянул в дверь и коротко бросил:

– Давай тут сам.