R.A.N.D.O.M

Я пригляделся и понял, что имел в виду напарник — один из мелких кубов остался висеть на вертикальной стенке. Это было что-то новенькое и оттого очень любопытное. Мы подошли ближе и попробовали отделить малыша, но тот будто стал частью большого и не поддавался, даже после того, как мы надолго задержали дыхание для увеличения силы.

Сдаваться было не в моих правилах и вскоре на земле лежала пара сломанных ножей, затупленное зубило и кувалда с треснувшей ручкой. Секирой рубить побоялись, поскольку можно было ненароком зацепить энергоядро и активировать куб.

Почесав короткостриженные затылки, мы решили зайти с другой стороны и попробовать повторить эффект прилипания, что нам и удалось буквально сразу и, после ряда дополнительных экспериментов, мы вывели две закономерности:

— С этим сложнее, тут вариантов больше… — я держал в руках пятисантиметровый кубик и медленно двигался вдоль большого омниса, ища совпадения узоров, но это было чертовски сложно.

— А мелкие вообще не стыкуются, если части ядра не соприкасаются! — Второй подбросил на ладони крошечный блестящий омнис, без единой щели в сплошном металле, который он пытался приладить хоть куда-нибудь.

Сделав полный круг, я так и не смог найти совпадения по узорам в зоне досягаемости и вернулся на исходную позицию.

— Слушай, а вот интересно — они сейчас считаются за один или это будет одновременная активация нескольких? — задумчиво произнёс Второй, глядя на приклеенные мелкие кубики, напоминающие множественные бородавки на теле большого.

— Проверишь?! — ехидно улыбнулся я, беря из рук напарника секиру.

— Чёт сыкотно, у меня же нет способности закрыть глаза при активации и получить бесполезную, но безопасную херню… — он изобразил гипертрофированный испуг и сделал несколько шагов назад.

— Ссыкло в бесконечном пространстве — это бесконечное ссыкло! — изрёк я свежую мудрость нового мира, прикрыл глаза, и с силой ударил острым обухом секиры по ядру омниса, слушая треск мгновенно расползающихся трещин и голос Кубовича.

— Получена временная дестабилизация связей матрицы сознания до подтверждения новой структуры привязки.

Внезапно я почувствовал как тело стало реагировать с задержкой и ощущалось вымокшим, тяжёлым и неудобным бушлатом, который хотелось поскорее снять.

Сознание плохо воспринимало внешнее окружение через органы чувств, но мысли порхали удивительно легко — это как если бы с двигателя внезапно сняли нагрузку и он начал работать без внешнего сопротивления.

— Что за херня?! Ты как? — Второй подскочил ко мне протягивая руку, но я как мог шарахнулся в сторону и упал как пьяный, бессмысленно мотая головой.

— Сстоой! — язык еле слушался и приходилось прилагать немалые усилия, чтобы говорить членораздельно. — Нхватал щё водномм тле ккзаца! Жждём!

Напарник напряжённо, но с пониманием кивнул — если принять во внимание слова Кубовича и моё поведение, то становится ясно, что сознание готово сменить место обитания и пока эффект не закончится нужно оградить меня от контактов с любым живым организмом!

К счастью, на этой равнине не было даже червей, но Второй всё равно ещё раз внимательно огляделся из под круглых очков-аквариумов, в которых жили два совершенно прозрачных слизня, спасающих его от вывиха мозга из-за способности видеть всё живое сквозь любое препятствие. Это была самодельная экспериментальная модель, но работала на удивление здорово.

Мы ждали.

Через полчаса ничего не изменилось, только я чувствовал себя всё хуже, понимая, что медленно растворяюсь в небытие. Я безостановочно кричал, что выбираю своё тело в качестве носителя, пытался медитировать и вернуть связь с конечностями, но всё было тщетно!

В отчаянии я куда-то полз и слышал панический крик напарника, но не мог разобрать слов… Я медленно расширялся как вселенная, становясь всё менее плотным и цельным, в какой-то момент потеряв память и способность идентифицировать себя, а потом я схлопнулся в сингулярность и меня сдавила твёрдая ткань небытия, навсегда заточив мой разум, не способный больше отличить миг от бесконечности…

***

— Митяй! Митяй! Живи, сука! — яростно кричала сквозь слёзы женская копия, тряся безжизненное тело тело оригинала.

Он умер на пороге машины, до последнего что-то безумно крича. Незадолго до последних минут жизни Первого, Второй связался с Афедроном, но Клчк не смог посоветовать ничего дельного, а создать и переслать искусственно выращенное тело он не успевал при любом раскладе.

Второй был готов подселить сознание первого к себе, но, как бы он не прижимался к напарнику, ничего не происходило и он просто шёл рядом, поддерживая и помогая тому ползти неведомо куда…

А теперь его нет!

Хоть их сознания и были идентичны в первые минуты, но Второй всё равно постоянно чувствовал неправильность в своём существовании, хотя и не подавал вида. Когда же его пол изменился, он почувствовал, как исчезает невидимое давление, словно само мироздания перестало смотреть на него с укором и брезгливостью.