R.A.T

Оперативник прошелся по комнате, заглянул под стол, пощупал грушу, кинул взгляд на балкон, порылся в шкафу, брезгливо потыкав мою одежду. Вдруг его метафон снова заморгал, оперативник замер, мысленно отвечая на сообщения, и стремительно направился к выходу.

— Ладно, крыса, живи… пока что, — тихо бросил он через плечо.

Я закрыл за ним дверь, задернул щеколду, подошел к груше и обрушил на нее град ударов, снова раня едва зажившие костяшки.

Красный цвет — это хорошо. На нем не так заметны пятна крови. Чем больнее мне становилось, тем быстрее выходили наружу гнев, страх и ненависть, густо перемешанные в ядовитый коктейль.

* * *

Проводив взглядом аэромобили Директората Безопасности, улетающие прочь из нашего гетто, я обработал руки и достал из кармана сверток, который чуть было меня не погубил. Развернул оберточную бумагу.

«Лекарственные растения Карелии». Госиздат, 1958 год. Петрозаводск, Карельская АССР.

Прекрасно. Именно то, что я искал.

Осталось найти еще две книги, и я буду готов. Одна из них — « Волович В. Г. С природой один на один: О выживании человека в экстремальных условиях. — М.: Воениздат, 1989». Судя по описанию, которое мне удалось урвать в одном старом библиотечном каталоге, это было отличное советское пособие. Автор в 1971–1983 возглавлял отдельную научно-исследовательскую лабораторию, занимавшуюся проблемами выживания летчиков и космонавтов после вынужденного приземления в безлюдной местности или приводнения. Как обещало описание, «читатель почерпнет из книги ценную научную информацию об особенностях жизнедеятельности организма человека в трудных климатических условиях, узнает о дикорастущих съедобных растениях джунглей и пустыни, о ядовитых змеях, о ловле рыбы с помощью растительных ядов и многом другом, он получит много полезных советов, как вести себя в условиях автономного существования: ориентироваться, строить убежища, добывать воду и пищу, оказывать первую медицинскую помощь и т.д.».

По второй из оставшихся книг такой конкретики не было — я просто запросил у Дзеты кулинарное пособие, написанное простым и понятным языком, с упором на продукты естественного происхождения.

Жаль, что не вышло получить их сегодня. Я так ждал. Как только соберу их все, то смогу, наконец, сбежать. Прочь из этого города, прочь от этих людей, добровольно сдавших себя в рабство, отказавшихся от свободы для себя и своих потомков.

Затеряться в лесах. Научиться жить одному, вдали от цивилизации. Стать добровольно Робинзоном и надеяться когда-нибудь набрести на своего Пятницу. Или — Дон Кихотом и искать своего Санчо Панса. Так тоже можно посмотреть на мой план — как на безумие старого идальго, отправившегося на заранее обреченную войну со здравым смыслом.

Я не знал, насколько реалистичен этот план. Не выследит ли меня Друг? Не вернет ли обратно? Способна будет ли еще природа, изнасилованная за последние десятилетия войной и последовавшим за ней сверхрасширением производства, прокормить меня?

Мне было уже плевать. Я не мог жить, не мог дышать здесь, где ощущал себя заклеймленным, неправильным, бракованным и отверженным, самым одиноким существом в мире.

Виноват ли я в том, что у меня есть глаза и уши, в отличие от 90% стада? Виноват ли я в том, что вижу, куда все движется и слышу звон мясницкого ножа? Овцы думают, что пастух построил загон и кормушку для заботы о них, а вовсе не для того, чтобы содрать с них шкуру и мясо положить на тарелку. И каждого, кто пытается развеять их уютную иллюзию и вывести из загона — они сами же забодают до смерти. Так сгиньте же все до последнего. Я буду спасаться сам. Я не наивный романтик, чтобы жертвовать собой и пытаться за уши вытянуть на свет того, кто упирается всеми копытами.

Я заварил чай, достал холодный рулет из синтетического мяса и сел завтракать, включив маленький экранчик старого планшета. Вдруг в новостях что-то будет про вчерашние события в центре?

Конечно же, ни единого упоминания. А значит, там произошло что-то серьезное. Поскольку Друг контролирует в режиме онлайн каждый бит информации, существующий в Сети, ничто не может попасть туда без его воли.