Р. Говард. Собрание сочинений в 8 томах - 3

Толпа оглушительными приветствиями проводила каждого из нас в свой угол, но от одного вида нашего рефери Ярссена, который недобро уставился на меня и при этом загадочно указывал на синяк под глазом, улыбка мгновенно слетела с моих губ.

Я решил как можно быстрее разделаться с Торкилсеном и прорваться сквозь толпу зрителей, прежде чем Ярссен успеет раскрыть мою роковую тайну. Только я собрался рассказать обо всем Биллу, как кто-то дернул меня за ногу. Я глянул вниз и увидел изумленную усатую физиономию Старика.

— Стив! — жалобно заныл он. — Я попал в жуткую переделку!

Билл О'Брайен подскочил так, словно его ножом пырнули.

— Нечего орать «Стив» на весь зал! — прошипел он. — Хочешь, чтобы толпа нас придушила?

— Я попал в жуткую переделку! — запричитал Старик, заламывая руки. — Если ты мне не поможешь, я — конченый человек!

— Да в чем дело? — удивленно спросил я, перегнувшись через канаты.

— Во всем виноват Гид Джессап, — простонал он. — Этот гад напоил меня и втянул в спор. Он знает, что я ничего не соображаю, когда напьюсь, и обманом заставил сделать ставку на Торкилсена. Я же не знал, что ты тоже будешь драться…

— Что ж, — сказал я, — это, конечно, неприятно, но ты всего лишь проиграешь пари.

— Но я не могу! — завопил он.

Бум! Раздался удар гонга, и я вылетел из своего угла ринга, а Хакон — из своего.

— Я не могу проиграть! — крикнул Старик, перекрывая шум толпы. — Я поставил на кон «Морячку»!

— Что-о? — заорал я, на мгновение забыв, где нахожусь.

Бац! Хакон едва не снес мне башку размашистым ударом справа. Дико взвыв, я сильным ударом раскровянил ему физиономию, и мы стали от души молотить друг друга обеими руками.

* * *

Этот датчанин был крепким парнем! Он, не моргнув, держал такие удары, от которых другие на его месте давно зашатались бы, и смело шел навстречу новым. Но перед самым ударом гонга я застиг его врасплох и молниеносным хуком слева послал на канаты. Шведы вскочили со своих мест и завопили как львы.

Я сел на табурет в своем углу и взглянул на Старика. Тот аж пританцовывал от волнения.

— Так что это значит, — поставил на кон «Морячку»? — требовательно спросил я.

— Очухавшись, я узнал, что поставил свое судно против «Черного короля», паршивого корыта Джессапа, которое, по слухам, признано морским регистром непригодным и пойдет ко дну, как только выйдет из порта, — проскулил Старик. — Он подло обманул меня! Я был невменяемым, когда заключал это пари!

— Тогда не плати! — проворчал я. — Джессап — подлец!

— Он показал мне бумагу, которую я подписал спьяну. — застонал Старик. — Контракт, подтверждающий наше пари! Если бы не это, я б ни за что не заплатил. А теперь, если я не заплачу, он будет во всех портах всех морей показывать этот контракт и обзывать меня обманщиком. Ты должен проиграть!

— Вот здорово! — воскликнул я, выходя из себя. — Это чертовщина какая-то…

Бум! Снова зазвенел гонг. Я вышел на ринг расстроенный, думая совсем о другом. Хакон налетел на меня и прижал к канатам, где я наконец очухался и отбил атаку. Но у меня в ушах все еще звучали стенания Старика, поэтому я не смог воспользоваться своим преимуществом, и Хакон накинулся на меня с новыми силами.

Датчане взвыли от восторга, когда он стал гонять меня по рингу, осыпая ударами. Однако его удары не причиняли мне никакого вреда, так как я успел закрыться руками. Перед самым ударом гонга я неожиданно вышел из защиты и провел сильнейший левый хук в голову, от которого мой противник зашатался на ногах.

Рефери злорадно взглянул на меня и снова показал на свой подбитый глаз, а я, сжав зубы, едва сдержался, чтобы не уложить его одним ударом. Усевшись на свой табурет, я принялся выслушивать жалобные причитания Старика, которые с каждой минутой становились все невыносимее.

— Ты должен проиграть! — вопил он. — Если Торкилсен не выиграет бой, я разорен! Если бы спор был честным, я бы расплатился, сам знаешь. Но меня надули и хотят обокрасть! Посмотри, вон эта скотина машет в мою сторону проклятой бумажкой! Это выше человеческих сил! От такого любой запьет! Ты просто должен проиграть!

— Но ребята ставили на меня последние рубашки! — возмутился я. — Я не умею сдаваться! Я никогда нарочно не проигрывал поединок! Даже не знаю, как это делается…

— Вот она, благодарность! — завопил Старик и расплакался. — После всего, что я для тебя сделал! Не знал я, что пригрел змею на своей груди! Мне светит приют для нищих, а ты…

— Да помолчи ты, старый конь морской! — сказал Билл. — У Стива, то есть Ларса, и так проблем хватает, а тут еще ты воешь и ноешь, как маньяк какой-то. Эти скандинавы могут что-нибудь заподозрить, если вы будете долго болтать по-английски! Не обращай на него внимания, Стив, то есть Ларс. Сделай этого датчанина!