Р. Говард. Собрание сочинений в 8 томах - 4

— Да, ваша честь! — хозяин закивал и забормотал что-то, потирая руки. Манера Этьена держаться производила на простой народ впечатление значительности, как будто он был по меньшей мере графом. Но об этом позже.

Хозяин, шаркая ногами, провел нас через примыкающую к бару комнату с низким потолком, которая вела в другую комнату, более просторную. Она была под самой крышей, скудно обставленная, но мне показалась изысканнее всех комнат, что я видела когда-нибудь раньше. В комнате была только одна дверь — почему-то инстинктивно я начала обращать внимание на такие детали — выходящая на лестницу, и только одно окно, слишком узкое даже для меня. Изнутри на двери не было засова. Этьен нахмурился и бросил подозрительный взгляд на хозяина, но тот, казалось, этого не заметил и, потирая руки, расписывал прекрасные достоинства каморки, в которую привел нас.

— Поспи, брат, — сказал Этьен, чтобы слышал хозяин. Уходя, он шепнул мне на ухо: — Я не доверяю ему, уедем отсюда сразу, как стемнеет. Отдохни пока. Я приду за тобой.

То ли от вина, то ли действительно от усталости, я уснула в ту же секунду, как только легла, не раздеваясь, на соломенный тюфяк.

2

Меня разбудил тихий звук открывающейся двери. Я открыла глаза и увидела лишь тьму и пару звездочек в крошечном окне. Все было тихо, но в темноте кто-то двигался. Я услышала скрип половицы, и мне показалось, что я уловила звук сдерживаемого дыхания.

— Это ты, Этьен? — прошептала я. Ответа не последовало, я спросила чуть громче: — Этьен! Это ты, Этьен Вильер?

Мне снова показалось, что я слышу тихое сопение, затем опять скрипнула половица, и дверь тихо открылась и закрылась. Я поняла, что снова одна в комнате. Я вскочила и схватила кинжал. Это был не Этьен, обещавший прийти за мной ночью. Я хотела знать, кто пытался подкрасться ко мне в темноте.

Проскользнув к двери, я открыла ее и вгляделась в темноту нижней комнаты, но ничего нельзя было увидеть, словно я смотрела в колодец, однако было слышно, как кто-то пробирается внизу, а затем хлопнула входная дверь. Взяв кинжал в зубы, я съехала по перилам лестницы так легко и бесшумно, что сама удивилась. Когда мои ноги коснулись пола, я схватила кинжал и замерла в темноте. Входная дверь качалась открытая, и в проеме на секунду мелькнула чья-то тень. Я узнала сутулую большеголовую фигуру хозяина гостиницы. Он дышал так шумно, что не мог услышать моего приближения. Хозяин неуклюже, но быстро побежал на задний двор гостиницы и исчез в конюшне. Я напрягла все свое зрение и разглядела, что он вышел с конем под уздцы. Но он не сел на него, а повел в лес, стараясь не шуметь. Спустя некоторое время я услышала стук копыт вдалеке. Очевидно, отойдя на безопасное расстояние, он вскочил в седло и понесся к какой-то неведомой цели.

Все, что я могла подумать, — это то, что хозяин каким-то образом узнал меня и теперь поскакал, чтобы сообщить обо мне отцу. Я приоткрыла дверь в бар: там никого не было, кроме спящей на полу служанки. Свеча горела на столе, и мошки кружились вокруг нее. Откуда-то издалека доносился неясный звук голосов.

Я выскользнула из таверны и крадучись обошла ее кругом. Тишина окутывала черный лес, лишь изредка вскрикивала ночная птица и перебирал копытами конь в стойле.

В маленькой комнате на другой стороне таверны мерцал свет свечи. Эта комната была отделена от общей гостиной коротким коридором. Проходя мимо окна, я застыла на месте, потому что услышала свое имя. Я приникла к стене, без смущения подслушивая. Это был быстрый, внятный, хотя и приглушенный шепот Этьена:

— …Она сказала, Агнес де Шатильон. Какая разница, как назвала себя крестьянка? Разве она не красотка?

— Я видел в Париже и более хорошеньких и в Шартре тоже, — громко ответил другой голос. Я была уверена, что принадлежал он толстяку, которого мы видели в таверне.

— Хорошенькая! — презрительно воскликнул Этьен. — Девушка более чем хорошенькая. В ней есть что-то дикое и необузданное, что-то свежее, полнокровное, говорю тебе. Любой поизносившийся знатный господин дорого заплатит тебе за нее; она вернет молодость самому пресытившемуся развратнику. Послушай ты, Тибальт, я не предлагал бы тебе такую цену, если бы для меня не было так рискованно ехать с ней в Шартр. К тому же эта собака, хозяин, подозревает меня.

— Если он действительно узнал в тебе человека, за чьей головой охотится герцог д'Аленсон… — проговорил Тибальт.

— Тихо, дурак! — зашипел Этьен. — Это еще одна причина, по которой мне надо избавиться от девчонки. Случайно я назвал ей свое настоящее имя. Но клянусь всеми святыми, Тибальт, встреча с ней потревожила бы покой и праведника! Я сворачивал по дороге и выехал прямо на нее: высокую, стоящую на фоне зеленого леса, в рваном свадебном платье, с горящими синими глазами и с солнечными лучами, вспыхивающими в рыжих волосах и на запачканном кровью кинжале! На секунду я даже усомнился, что она человек, и на меня накатил страх, почти ужас.

— Деревенская девчонка на лесной дороге испугала Этьена Вильера, распутника из распутников, — фыркнул Тибальт и шумно глотнул из кувшина.