Раав. Непостыженная

Отец, мать, сестры, братья и их дети — все уставились на нее в испуге и замешательстве. Ее просто трясло от злости, но она знала, что криком не поможет им понять. Почему они такие упрямые и глупые? Почему их сердца настолько черствы?

Раав постаралась говорить спокойно.

— Наша единственная надежда — в Боге евреев. Мы должны избавиться от всего, что может Его оскорбить. В ваших вещах еще есть идолы?

Родственники продолжали молча смотреть на Раав, и она почти взорвалась от гнева.

— Распаковывайте свои вещи! Покажите мне, какие еще гадости вы принесли в мой дом!

Неохотно они начали одну за другой доставать из узлов свои вещи. Вахеб, муж Агри, достал заполненный глиной череп с пустыми глазницами.

— Мой отец, — сказал он, когда Раав посмотрела на череп. — Он был мудрым человеком.

— Мудрым и мертвым.

— Наши предки дают нам советы!

— И что же они советуют? Уподобиться им? Ты думаешь, что череп, наполненный землей, сможет подсказать тебе, как избежать грядущего суда? Избавься от него!

— Это мой отец!

— Твой отец мертв, Вахеб. Жаль, что его голова не погребена вместе с телом.

— Раав! — прикрикнул на нее отец. — Ты сказала достаточно!

— Я соглашусь с тем, что сказала и сделала достаточно, когда все эти вещи будут выброшены из окна! — братья и сестры начали возражать, но она перекричала их. — Неужели я должна буду взять на себя вину за вашу смерть? Послушайте меня! Все вы! Этот череп, наполненный землей, не что иное, как мерзкий идол и оскорбление для Бога евреев. Избавьтесь от него! Уберите это из моего дома!

— Авиасаф! — обратился Вахеб к отцу Раав. — Ты с ней согласен?

Раав почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, когда они отказались признавать ее главенство. Она указала на окно.

— Взгляните туда! Сколько тысяч вы видите? И все они перешли через Иордан, который сейчас снова вышел из берегов. Кому вы хотите довериться: Богу, Который привел их на равнины Иерихона, или черепу мертвеца?

Какое-то время все молчали. Затем отец произнес:

— Поступайте, как говорит Раав.

Вахеб умолял:

— А что, если я спрячу его среди своих вещей, и его даже видно не будет? Тогда он не будет оскорблять тебя.

— Убирайся из моего дома вместе со своим идолом, к которому ты так привязан.

— Ты выставишь нас за дверь? — он в изумлении уставился на нее. — Свою собственную сестру и наших детей? Ты жестокая женщина!

Слезы жгли ей глаза.

— Они могут последовать за тобой и твоими идолами за дверь или довериться всемогущему Богу и остаться здесь со мной, — Раав обвела всех взглядом. — И это относится ко всем остальным так же. Вам придется выбирать. Наш народ день и ночь приносил жертвы в надежде на то, что боги смогут защитить нас, если не помогут стены. Но глиняные боги не смогут противостоять Богу живому.

Она указала на череп в руке Вахеба.

— Посмотри в эти пустые глазницы, брат. Разве они могут взглянуть на тебя? Сможет ли эта челюсть открыться и произнести слова мудрости? Может ли этот череп думать? Он же мертв! Три дня назад мы видели истинное чудо. Возложите свою надежду на Бога, Который перевел Израильтян через Иордан, на Бога, обитающего с ними. Этот Бог отдаст им Иерихон.

— Я боюсь! — Гера плакала, прижавшись к своему мужу, Зебаху.

— Мы все напуганы, — сказала Раав ласковее. — Но больше бойтесь Бога, Который может уничтожить нас, чем этих вещей. Мы слишком долго были привязаны к этим бесполезным, бездушным идолам. Неужели вы думаете, что Бог небес и земли явит нам Свою милость, если мы проявим неуважение к Нему, оставив у себя эти вещи? Мы отделили себя от остальных жителей города, а теперь мы должны избавиться от всего нечистого. Избавься от своих божков, мама. Ищи спасение в Боге Израиля, Вахеб!

Отец медленно встал и подошел к матери.

— Мы должны поступить так же, Дарда. Отдай мне идолов.

— Но, Авиасаф…

— Мы чуть не поплатились за них жизнью, когда шли в город. Раав права, — он протянул руки, и мать развязала мешок, который она из последних сил тащила в город. Там была шкатулка для идолов и шесть круглых предметов, аккуратно завернутых в овечью шкуру. Раав вздрогнула. В детстве она боялась черепов своих предков с их мертвыми глазницами. Они всегда занимали почетное место в доме отца, словно мрачные напоминания об ушедших поколениях.

— Конечно, мы можем оставить шкатулку, — сказала мать.

— Зачем? — спросила Раав.

— Она дорогая и красивая. Вот это — слоновая кость, а эти камни — это…

Раав не собиралась идти на компромисс.

— Она только будет напоминать о своем содержимом.

Отец выбросил шкатулку из окна, она раскололась, и каменные статуэтки покатились по склону. Затем отец выбросил черепа. Один за другим они разбились о камни внизу.

Раав снова осмотрелась.

— Сними с детей обереги, Гера.