Раб

К концу молотьбы в село пришел поводырь с медведем. Впервые Яков встретил здесь человека из других мест. Поводырь был с двумя фокусниками, а также с обезьянкой и попугаем, который умел говорить и вытаскивал клювом записочки с предсказанием судьбы. В деревне поднялся галдеж. Фокусники давали представление на лужайке возле дома Загаека. Пришли смотреть все мужики с бабами и с детьми. Взяли с собой и Якова. Мишка ходил на задних лапах и плясал. Обезьяна курила трубку и кувыркалась. Один фокусник ходил на руках и ложился голой спиной на доску с торчащими гвоздями. Другой играл на скрипочке, трубил в трубу я бил в барабан с колокольцами.

Народ бесился от восторга. Ванда стала плясать и прыгать, точно девчонка. Яков считал, что на такие представления смотреть не следует. Тут ведь до колдовства - один шаг. Но ему пришла в голову мысль. Ведь поводырь со своим медведем ходит из села в село, из города в город. Может, он был когда-нибудь в Юзефове? А вдруг ему известно, что стало с семьей Якова? После того как все номера были исчерпаны в артисты, привязав обезьяну и медведя к двум деревьям, собрались войти в шалаш, который они для себя соорудили, Яков подошел к ним. Он спросил поводыря, не приходилось ли ему бывать в Юзефове. Тот посмотрел на него с изумлением.

- Что тебе до того, где я был?

- Я тамошний. Один из тамошних евреев.

- Там всех евреев вырезали.

- Никого не осталось?

- Очень мало. Как ты попал сюда?

Яков рассказал. Поводырь хлестнул кнутом по воздуху.

- А тебя бы вызволили евреи Юзефова, если бы узнали, где ты?

- Да. Выкуп пленника считается у вас благочестивым поступком.

- Они бы заплатили за весть, что ты жив?

- Да, конечно!

- Как твое имя? Дай мне какую-нибудь примету, чтобы они поверили, что я говорю правду.

Яков дал ему ряд примет, назвал имена жены раввина, их детей и главы общины. Поводырь, видно, не умел писать. Он завязал на веревочке узелок и сказал Якову, что до сих пор ему не пришлось побывать в Юзефове, но теперь он туда завернет. Если там еще остались евреи, он даст им знать, что Яков жив.

Глава третья

1.

После жатвы Яков вернулся в свой хлев на горе. Но уже не надолго. Вскоре должны были наступить холода, а с ними - голод для коров. Дни становились короче, ночи - длиннее. По утрам, когда Яков выходил, чтобы нарвать травы, с земли поднимался туман, белый, словно молоко. Над чащами лесов, над хребтами гор сплетались косами тучи. На вершинах были нахлобучены облачные шапки. По утрам окружающее пространство не было прозрачным. Все представлялось взору серым и расплывчатым. Труднее становилось отличить дым костра, разложенного пастухами, от тумана. Птицы кричали растерянно и пронзительно. С высот налетели ветры и принесли с собой холод и снег. Позднее выходило солнце, и казалось, что лето еще не ушло. Но к вечеру снова становилось холодно. Яков рвал траву и листья сколько мог, но коровам не хватало. Голодные, они мычали и били копытами оземь. Иногда во время дойки они даже брыкались. Яков снова взялся за выдалбливание на камне заповедей, но днем у него было мало времени, а ночью мешала темнота.

Быстро смеркалось. Солнце спряталось за тучу, покрывающую весь запад. По расчетам Якова сегодня должно было быть семнадцатое элуля. Ведь он сам благословил молодой месяц. Но не ошибся ли он? Чего доброго, он еще будет рвать траву в то время, как евреи во всем мире будут трубить в рог и произносить молитвы Судного дня? Он сидел в хлеву и подводил итог своей жизни. С тех пор как он себя помнит, все вокруг говорили, что он, Яков (или Екелэ, как его звали в детстве), везучий. Отец его торговал лесом и был богат. Он скупал лес у помещиков, частично вырубал его и гнал плоты Бугом и Вислой на Данциг. Он всегда привозил подарки Якову и его сестрам. Мать Якова Гликл-Зисл, или Зисхен, была родом из Пруссии. Отец ее был раввином. Она умела говорить по-немецки, писала письма на древнееврейском языке. Она вела себя не так как другие женщины в Польше. Двери их дома были с медными ручками. На полах лежали ковры. Чай и кофе были редкостью даже у богатых, а у родителей Якова ежедневно пили кофе на завтрак. Мать искусно готовила, пекла, шила, вязала. Она учила дочерей Танаху и показывала, как вышивать по канве.