Раб

Тем временем луна скрылась. Яков приблизился к лошади Чеслава и изо всей силы пырнул ее локтем в живот, она испугалась и пустилась вскачь по направлению к кустам. Высокий драгун закричал, схватившись за саблю. Но тут Яков рванул цепь и вырвал ее вместе с куском седла. Лошадь метнулась в сторону и также поскакала прочь.

Яков пустился по полю с прытью, удивившей его самого. Поблизости не было подходящего места, чтобы спрятаться. Но драгунам, как видно, не захотелось преследовать его по кочковатой и колючей стерне. Вскоре стало тихо, и воцарилась тьма.

Необходимо добраться до леса, покуда не рассвело - подумал Яков, - но в каком направлении бежать? Он бежал наугад, отдав себя на произвол судьбы. За ним волочилась цепь. Он ощущал ее тяжесть на своих руках. И все же все это похоже было на сон, - он взял верх над сильными, порвал цепь рабства! Но вот послышался лай собак - верная примета, что вблизи деревня. Он резко свернул в сторону. Не дамся! Не попадусь в ловушку! Глаза его искали что-то на земле. Вот он остановился, подобрал камень в ударил им по обрывку цепи у самого запястья. Затем выкопал пальцами ямку и закопал свалившуюся цепь, словно собака - кость. В полудремоте он сознавал, что находится в поле, но... вот каким-то образом очутился в Юзефове! С удивлением он узнал, что Гершон женился на вдове из Хрубичева. Возможно ли это? Ведь жена Гершона не умерла. Разве не действует запрет многоженства? Пытаясь как-то разобраться во всем этом, Яков брел и брел. Земля и небо во мраке смешались. Он услышал пение и сразу понял, что голос этот наверняка не принадлежит ни одному живому существу, то был голос самой ночи. Что-то влажное и теплое хлынуло ему на лоб. Земля под его ногами словно заколыхалась. Он шел и у него подламывались ноги. Потом ему стало казаться, что они вовсе не имеют никакого отношения к его телу. Тут Яков увидел кроваво-красное, пылающее пятно. Клуб дыма, окруженный розовым ореолом, метнулся вверх. Как будто он приближался к горящей деревне. Он упал ничком, и в то лее мгновение им овладел глубокий сон.

Когда Яков очнулся, был уже день. Среди голых полей клубились волны тумана. Громко каркая, пролетела ворона. Слева, у самого горизонта тянулся лес, Из-за него, как голова новорожденного младенца, подымалось солнце.

5.

Яков лежал в лесу и спал. Он сжимал в руке палку, которую подобрал по дороге, готовый защищаться от людей и зверей. Долгие ночи он бодрствовал. Сегодня осенний день выдался, слава Богу, теплый. Солнце просвечивало сквозь вершины сосен. Яков был погружен в тяжелый сон челопека, который все потерял, которому не на что надеяться. Каждый раз, просыпаясь, он недоумевал: зачем я бежал? Куда? Но усталость брала свое. Во сне он снова был на горе, и Ванда приносила ему еду. Он стоял на краю обрыва и видел ее, идущую по долине, разодетую, словно королева в пурпурную парчу, с короной на голове. Молочные кувшины были из золота. Каким это образом? - спросил он ее. - Когда она успела стать королевой Польши, и где ее свита? И почему она ходит пешком, и зачем ей золотые кувшины? Наверное, ему это снится... Он проснулся. Лес оглашали птичьи голоса. Якова томил голод, но вскоре он снова заснул. Сегодня ее похороны! Сегодня ее закопают! - пронеслось в его мозгу. Наверное ее

похоронят на собачьем кладбище... Боль была слишком велика, чтобы продолжать думать. Он снова впал в сон, как в опьянение. Отец небесный! Не хочу я больше жить! - бормотал он, - Приведи меня к ней!...

... И вот он с ней. Но на этот раз она - и Ванда, и, в то же время, Сарра. Сарра-Ванда - так он ее называет. Снова все необычно. И как ни удивительно, но Юзефов и деревня в горах - это одно и то же. С ним Ванда. Он сидит в библиотеке зятя, а она принесла ему субботних плодов. Значит, вся эта история с резней и рабством - сон. И он принимается рассказывать Сарре-Ванде свой сон, но ее лицо делается мертвенно бледным и глаза грустными.

- Нет, Яков, это не сон...

Как только она это произнесла, он уже знал, что она мертва. На него дохнуло могильным холодом.

- Что мне теперь делать?

- Не бойся, Яков...

- Куда мне идти?

- Возьми нашего ребенка и уходи с ним.

- Куда?

- На другую сторону Вислы.

- Хочу быть с тобой!

- Еще не время...

- Где ты?

Она улыбалась проясненной улыбкой и не отвечала. Он начал пробуждаться, и образ ее некоторое время стоял перед ним, светлый, обрамленный стволами, - словно картина. Он протянул к ней руки, и она исчезла. Да, это она, она! Я видел ее наяву! - мелькнуло у него в голове. Он помнил ее слова. Но как он может взять с собой новорожденного младенца, когда его преследуют злодеи? И как это возможно в это время года перейти Вислу?