Раб

Хватит уже! Сколько можно мучиться из-за своего рабского положения? За столько лет можно было привыкнуть, что на всех иных людей ты будешь смотреть теперь только снизу вверх. И на гадких старух, и на симпатичных девушек с соломенными волосами.

Да и не известно ещё, что под этой внешностью скрывается. Вдруг как выяснишь, что у неё на уме, снова жить не захочется? Все хозяева — сволочи редкостные.

Но сегодня вместо ожидаемого вечера кошмаров, когда новый хозяин экспериментирует, рассматривает реакции и проверяет порог выносливости, вышел, можно сказать, и неплохой вечер. Неприятный и тяжёлый для моего самолюбия, но ведь без этой дикой боли. Переживу.

Нужно пока поспать. Вдруг завтра что изменится, какая-нибудь возможность представится?

Вдруг она меня своей подруге всё же отдаст, а та на другую планету улетит…

В грёзах о том, как вырываюсь на свободу, отключаюсь.

Тамалия

С утра подскакиваю ни свет, ни заря, споласкиваюсь, нервы на пределе, бросаюсь к Антеру в комнату, заглядываю тихонечко. Спит. Лицо расслабленное, а я так боялась, что кошмары начнутся. Хотя они, наверное, еще впереди…

Спи, мой хороший. Отдыхай.

Тихо-тихо прикрываю дверь — небось приучен подскакивать при перемене дыхания хозяина — оставляя замок открытым. Спускаюсь, запускаю комбайн, делаю лёгкую разминку. Снова споласкиваюсь. Ем.

Время к одиннадцати. Начинаю переживать. Не выдерживаю, снова тихонько заглядываю в комнату.

Надо же, уже поднялся! Оделся даже, в лёгкие спортивного вида брюки и футболку из моего пакета. Стоит у окна, рассматривает небольшой садик — окно спальни выходит не на дорогу — и соседские коттеджи со своими садиками дальше.

— Думала, ты спишь ещё, — улыбнулась. Резко оглянулся, прямо в движении опускаясь в любимую позу покорности:

— Простите, госпожа… Вы не сказали, что мне делать с утра, и я… ждал, когда позовёте.

— М-ммм… идём поешь, и всё обсудим.

Кивает, посматривает настороженно.

— Вставай-вставай, — говорю. Поднимается. Проходим в кухню-столовую. Усаживаю на сидение. Смотрит, как я достаю из комбайна его тарелку.

— Госпожа… может я сам… — с некоторым смущением.

— Да я уже, — улыбаюсь. — Завтракай.

Сажусь рядом, смотрю, как он ест не слишком вкусную, но полезную порцию, не позволяя себе кривиться или выражать неудовольствие.

— Как спал? — спрашиваю.

— Спасибо, госпожа, давно так не спал…

Надеюсь, искренне.

— Так вот, — продолжаю. — Ты, наверное, понимаешь, почему я тебя закрываю на ночь.

— Как вам будет угодно, госпожа.

— Я хочу, чтобы ты понимал.

Смотрит.

— Я понимаю, — вроде бы осознанно.

— Хорошо. С утра, как только просыпаюсь, сразу же открываю твою комнату, тебе вовсе не обязательно сидеть в ней. Можешь идти есть, умеешь пользоваться комбайном?

Кивает.

— В общем, занимайся, чем нравится, если только мне не нужно куда-нибудь идти.

— Я всегда буду сопровождать вас?

— Пока да…

Антер

Пытаюсь систематизировать правила. Кажется, она не может понять, для чего я ей и что со мной делать. Или наоборот, слишком хорошо понимает всё, включая моё состояние, и получает удовольствие, умалчивая и недоговаривая.

Никогда не ел с Амирой на кухне. Либо со всеми рабами, либо ей взбредало устроить какой-нибудь "романтический обед". Кажется, меня сейчас снова начнёт тошнить. Поскорее выгоняю старуху из своих мыслей. Надеюсь, никогда больше её не увижу!

Сидеть вместе на кухне, это так… по-домашнему. Но я не расслабляюсь. Господа ничего не делают просто так, а госпожи здесь, на Тарине, и подавно. Жду момента, чтобы ничего не упустить.

— Скоро нужно идти, — говорит. — Оденься, пожалуйста, во что-то из того, что мы вчера приобрели.

— Вы забыли приобрести ошейник, — напоминаю. — Или пояс.

— Это обязательно? — хмурится.

— Ну… все надевают.

— Если не обязательно, обойдёмся.

— Что именно одеть? — уточняю.

— Мы же уже выяснили, что у нас вкусы совпадают. Оденься так, чтобы себе нравиться.

— Повинуюсь, моя госпожа, — склоняю голову. Хмурится не слишком довольно. Что я такое сказал? Спешу уйти переодеваться.

Тамалия

Судя по тому, что я видела, без пульта раба выводить нельзя. Логично, конечно: слишком много проблем, если вдруг решит сбежать или напасть на кого. У хозяина всегда пульт под рукой должен быть.

Кладу в сумочку.

— Вы недавно на Тарине? — вдруг подаёт голос Антер.

— Так заметно? — смеюсь.

— Или меня проверяете?

— В чём?

— Нельзя носить пульт в сумочке, только на поясе. Иначе вас оштрафуют. В особенности учитывая, что у вас неэлитный раб самой низкой категории.

— Не знала, — говорю. Нужно будет правила внимательно прочитать… — Спасибо, что сказал.

— Угу, потом бы я всё равно виноват был, что не сказал.

— Думаешь, я наказала бы тебя за свой недосмотр? — хмурюсь.

— У хозяев не бывает недосмотров, — отвечает. — Всегда виноваты рабы.

Очень удобная позиция, ничего не скажешь!

— Послушай… — закусив губу. — Я не буду тебя наказывать. Обещаю. Я не могу идти поперёк правил, но…

Криво усмехается:

— Если не можете, значит, должны даже самого покорного раба наказывать не реже, чем раз в месяц. А неэлитного раз в неделю.

Боже, неужели это правда?! Ну да, и Свелла что-то такое говорила…