Раб

Жар стыда снова заливает щёки. Когда Амира сама выводила меня куда-то, в обществе даже на колени почти никогда не заставляла становиться: у них это вроде как не принято, выхваляться тем, что вытворяют с рабами дома. А здесь… Надпись ей показать понадобилось. Конечно, от неё и не того ожидать можно… Особенно почему-то неприятно, что всё это видела Ямалита.

Лежу на кровати. Редкие часы тишины и отдыха, у других хозяев такое счастье почти и не выпадало. Сам не замечаю, как отключаюсь. Надо же…

Просыпаюсь — время далеко за полдень, уж вечер скоро. Есть охота… Как это меня хозяйка до сих пор не хватилась, не понадобился?

Странно это. Привожу себя в порядок, выхожу.

Сидит на диване, смотрит какую-то развлекательную передачу в виртуальном окне. Не Таринскую, похоже. Иду как обычно бесшумно, но она меня замечает — наверное, где-то отражение мелькнуло. Оборачивается.

Тамалия

— Привет, — улыбаюсь, поднимаясь навстречу. — Отдохнул? Есть хочешь?

Глаза настороженные, неопределённо плечами пожимает, кажется, намерен любимую позу покорности занять. Спешу перехватить, веду на кухню, просто потому, что приятно сделать это для него. Усадить, как человека, поставить тарелку. Отъедайся, мой исхудавший.

— Я… — начинает, кашлянув. — Не нужен вам был? Извините…

— Был бы нужен — позвала бы, — отвечаю. — Не переживай. Завтра пойдёшь со мной, а сегодня я даже комм не беру, чтобы никто не заявился. Сегодня отдыхаем.

Молчит, обдумывает.

— Непривычно? — улыбаюсь. Ведёт плечами, смотрит настороженно.

— Ладно, ешь давай, не буду мешать, — встаю. А то пока размышляет, с чего ему такое счастье привалило, и есть забудет. Привыкай, милый.

Выходит через время в гостиную, мнётся нерешительно.

— Хочешь что-нибудь посмотреть? — говорю, кивая на сетевик. — Достать тебе окошко?

Пожимает плечами. Да уж, собственные пожелания высказывать тебе явно не давали.

— Проходи, садись, — говорю, — не стесняйся.

Достаю окошко, проходит. Усаживается на пол в полуметре от меня.

— Антер… — зову. — Тебе удобно?

— Конечно, госпожа.

— Садись на диван.

Посматривает. Киваю поддерживающе:

— Пожалуйста, не жди, что я постоянно буду тебе указывать, где сидеть. Никаких запретов на этот счёт у меня нет. Хорошо?

Кивает. Вручаю ему виртуальное окно. Пересаживается на диван.

Надо же, тихий семейный вечер. Находит какой-то лёгкий стереофильм, даже улыбается. Я забрасываю свои дела и любуюсь. Всегда бы так.

Антер

Госпожа куда-то собирается, снова приказала одеть что-то из того, что сам выбирал. Странные ощущения. Странный вчера был день, невероятный по моим представлениям. Сказали бы мне, что такое возможно — не поверил бы. Всё ждал подвоха, когда хозяйка расхохочется, кнутом заедет, на пульт нажмёт — "что, раб, расслабился? Мечтать не вредно!"

Надо же, пронесло. Ничего от меня не требовала, даже с разговорами почти не приставала.

Не помню, когда у меня последний раз о пожеланиях спрашивали. Кого волнует, хочет ли раб посмотреть фильм или поиграть на компьютере? А если вдруг узнают, что хочешь — будут наоборот, издеваться и не давать, дразнить и наказывать.

Мой вредный характер, конечно, периодически даёт себя знать, сообщаю что-нибудь господам из того, чего бы мне хотелось или куда бы им пойти. После этого обычно обеспечена неделя побоев, их игры с пультом и мои клятвы никогда, никогда больше не сметь говорить ничего подобного…

Хватает на несколько дней презренного рабского существования в пыли их ног, а потом снова дурацкий протест рождается в душе.

Одежду, в которой был в "Земной чашечке", надевать как-то не хочется. Слава богу, госпожа не настаивает. Брюки с застёжками, открывающимися от прикосновения, мне тоже кажутся отвратительным изобретением. Обнаглел ты, раб, раньше одной одеждой на все случаи жизни обходился…

Да и чего ты дёргаешься? Чего переживаешь, что хозяйка видела? Она за эти дни много чего увидела, и ещё и не такое увидит — стоит приказать.

Мрачно стискиваю зубы. Обычно хозяева вызывают страх, отвращение, презрение. Противно, что обязан их слушаться, стыдно перед собой — но не перед ними.

Едва ли госпожа сильно переживала бы, если бы одним презренным рабом стало меньше. Но почему-то именно сейчас, когда при желании можно было бы найти возможность всё прекратить, вдруг начинает хотеться жить…

Тамалия

Сегодня прохладно, если сравнивать с предыдущими днями. Тогда жара стояла изматывающая. Я её, конечно, люблю, но спрятать под лёгкой одеждой хоть что-нибудь из моего арсенала весьма проблематично. В шорты ещё как-то можно, а вот под топик не особенно и засунешь.

Сегодня надела лёгкие брючки, взяла жакетик. Чувствую себя чуть более защищённой. Небо хмурится, того и гляди дождь пойдёт. Бросаю в сумку ручку гравизонта.

Я уже успела изучить все рабские правила в местном информационном пространстве. Кнут носить с собой, оказывается, не обязательно — просто местная мода. Обязателен лишь пульт. Правда, первый раз явиться с рабом на занятия и без кнута…

Что-то кнут сияет первозданной целостностью, нужно будет что-нибудь потом с ним сделать, а то как новый. Ещё заметит кто.