Раб

— Ты, тряпка постельная. У тебя ж, наверное, до хозяйки и хозяева были? Можешь себе представить, что мы с тобой сделаем — только повод дай… Попробуй ещё раз ухмыльнуться или глянуть косо — рабыне в борделе позавидуешь. А повод, знаешь, и по дороге в сортир заработать можно. Чтобы смотрел в пол, к господам только на коленях обращался и чтобы первые твои слова были, когда тебе разговаривать разрешат, — слова извинения, ты понял?

Молчу, толкает меня в затылок — чтобы кивнул. Вокруг зрители собрались, не понимают, что и почему происходит, но всё равно интересно… Как обычно. Ненавижу.

Халир поднимается, переглядывается с Селием, нехорошо так. Понимаю, что в сортир мне лучше не ходить.

— Всё в порядке? — подходит Ямалита.

— Это вы, прекрасная леди, своего раба в кресло усадили и молчать заставили? — растекается Халир.

— Что-нибудь не так? Антер?

— Всё в порядке, — отвечаю.

— Ну… — Селий мнётся, а минуту назад совсем не так разговаривал, не такими сладкими глазами смотрел. Дерьмо. — Кресла вообще-то для гостей, а не для рабов…

— Прости, Селий, что оскорбила твоё кресло, — усмехается.

— Ну что ты, Ямалита, просто я удивился, увидев его здесь, но если ты так хочешь — пусть сидит…

— И дальше наглеет, — вставляет Халир.

— Наглеет? — переспрашивает хозяйка. — Я же ему говорить не велела.

— Он говорил!

— Антер? — Тали смотрит на меня вопросительно, поясняю:

— Сказал, что мне нельзя вставать и разговаривать. Госпоже Свелле.

Ямалита глядит на Свеллу, та кивает в знак согласия. Ощущаю себя в каком-то дурдоме, где сумасшедшие по нескольку раз пересказывают одну и ту же глупость. Пошли уже домой, что ли…

— Так, короче, — говорит Ямалита. — С этого момента не отходишь от меня ни на шаг!

Наклоняется, берет поводок, воспринимаю как приказ — встаю.

— Что… так и будешь его везде за собой таскать? — ухмыляется Халир. Очень уж ему хочется меня где-то подкараулить.

— Буду! — сообщает Ямалита. — Раз он лишает вас душевного спокойствия и оскорбляет ваши кресла.

— Да мы и наказать можем, — радостно предлагает Халир.

— Сама справлюсь, — отвечает госпожа.

Тамалия

Хотелось бы знать, что тут произошло. Да кто ж расскажет. Разве попытаться у Свеллы выяснить… Так она всё равно брата покрывать будет. Интересно, Селий сам к нему полез, или дружка своего нахального натравил?

Антер мрачно молчит, надеюсь, обошлось без рукоприкладства?

Вокруг народ посматривает, вот чёрт. Ажалли подходит к Свелле, видимо, спрашивает, что у нас тут стряслось. Похоже, Свелла говорит, что ничего особенного, но не нравится мне, как Ажалли на меня смотрит.

— Лита… — вдруг жалобно блеет Селий. — Ты забыла, да?

— О чём ты?

— Ты меня на танец приглашала… Говорила, станцуешь с Корнелем, а потом со мной…

Чёёёёёёрт, забыла, и правда, вот урод, ну кто тебя за язык тянет, ну лучше бы промолчал из гордости! Да где тебе её взять, всю гонор заменил.

— Прости, Селий, и правда из головы вылетело… — отвечаю. Как бы сбежать… Ох, Ажалли со Свеллой недовольны, ещё оскорблением их дома сочтут. Господи, они что, всерьёз этот приём устраивали, чтобы свести меня с Селием?! Да у него же вон полно подружек, на фиг я ещё?! Чёрт! И что мне делать?

— Конечно, идём потанцуем, — сдаюсь. — Я просто под таким впечатлением от вашего дома, что всё на свете позабыла. На других планетах такой роскоши уже и не встретишь, на многих и вовсе перенаселение, а у вас…

Что-то вдохновенно вещаю, расхваливаю, вроде глаза у Ажалли успокоились слегка.

— И раба от себя не отпустишь? — поднимает брови Халир. Вот чёрт, только что же сказала, что больше не отпущу. Смотрю на него, понимаю, что если я Антера здесь оставлю, то за время танца Халир найдёт, к чему прицепиться. Чёрт, ну почему всегда приходится выбирать из двух зол, почему не из двух добр?!

— Естественно, он же вас оскорбляет уже тем, что молча сидит в кресле. Пусть лучше возле меня побудет, — говорю, не глядя на Антера. Как же Селий доволен. Ну, больше ты от меня не дождёшься обещания потанцевать, никогда!

Антер

Ты же не серьёзно? Тали, только не это. Лучше привяжи меня к дереву, пусть лучше этот урод изобьёт — но не заставляй стоять третьим в вашем танце…

Молча иду. Кажется, она серьёзно.

Ямалита не оглядывается, да и чего ей на меня оглядываться. Правильно, меня же даже к креслу привязанным нельзя оставить, да и какое от этого удовольствие — а так буду рядом стоять, как пёс цепной, смотреть, как он её обнимает, приближается, и вспоминать…

Не хочу я ничего вспоминать. И вообще я тряпка постельная.

Которая ей не нужна.

Ямалита от него не отстраняется, наоборот, голову к плечу склонила, похоже, поцеловать хочет, отворачиваюсь. Слышу, дёргает меня за цепочку, поворачиваюсь, нет, это не она — он:

— Твой раб мешает, пусть встанет как-нибудь по-другому…

— Мне не мешает.

Её рука с моей цепочкой лежит у него на плече, как же ему всё это нравится, как же он на меня смотрит, как же не вспомнить прикосновение её ладоней к моим плечам…

Отворачиваюсь. Снова дёргает.

— Селий, чего ты дрыгаешься?

— Это твой раб крутится, — говорит, возвращая мне давешнюю наглую ухмылку. Что-то уже и отвечать на неё не хочется.