Меня схватили под руки и потащили прочь из зала. Райолин бросила на меня последний взгляд, но я не увидел в нём сожаления или отчаяния. Эта сука ещё не закончила, в этом сомнений быть не может.
Зато я закончил. Снова в тюрьму? Снова в рабство? В рабство, из которого я выберусь уже сегодня вечером, потеряв башку вместе с Нейроинтерфейсом. Двух разумных существ одним ударом секиры — красота!
Стража бросает меня в чудную камеру, покрытую тонкой плёнкой какого-то жёлтого металла.
— Камеры для особо опасных преступников золотом что ли покрывают? — кричу я стражникам вслед.
— Это не золото, а тонкий слой Дайуримской пыли, — говорит женский голос из противоположной камеры. — Магию Хаоса блокирует, не слышал о таком?
Этот голос… Я вскакиваю и прислоняюсь к решётке. В камере напротив сидит девушка, облачённая в рваное тряпьё, под которым контурируются крепкие, но истощавшие мышцы. Она поднимает голову и смотрит на меня единственным правым глазом.
— Давно не виделись, красавчик, — приветствует меня Тимерия. — Вот уж не думала, что ещё свидимся.
— Тимерия! — удивлённо восклицаю я.
— Сандэм Войд! — доносится из другой камеры не менее знакомый голос.
Между золотистых прутьев просовывается башка Андреаса. Особо опасные, мать их, преступники Сирвийской империи. Похоже, я знаком с ними всеми.
— А ты здесь как оказался, Чёрный Лев?! — восклицаю я.
— Не рассчитал силы в сражении с оранжевыми свистунами. Они поймали меня, как только ты покинул особняк.
— Император говорил, что ты работаешь на него!
— Потаскун Михаель решил избавиться от меня. Но куда важнее другое! — восклицает Андреас. — Самые яркие бойцы арены снова вместе! Ты, я, Тимерия! — судя по выражению лица Тимерии, она не раздеяет радости Андреаса. — Ка-а-ак здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Level 28: Последняя битва раба
— Хорошо дрался, красавчик, — говорит мне Тимерия, стараясь заглушить галдёж Андреаса. — Жёстко, беспощадно, до последнего вздоха. За глаз, конечно, хотелось тебе жопу разорвать, но я уже остыла. Значит, теперь служишь этой сучке, из-за которой я с турнира вылетела?
— Уже нет, — коротко отвечаю я. — Она меня предала.
— А я предупреждал! — усмехается Андреас. — Но что ожидать от твоих куриных мозгов? Во всём Юни такого идиота, как ты не раскопать. Явно с небес свалился на наши головы.
— Юни? — слышу я незнакомое слово. По какой-то причине Нейроинтерфейс не переводит его на русский. — Что такое Юни?
Андреас и Тимерия переглянулись.
— Юни — это наш мир, — практически хором отвечают они.
— Видишь, — добавляет Андреас. — В этом даже сирвиец и эдинхеймка сходятся. О чём-то да говорит.
Иронично-то как. Меня сегодня вечером казнят, а я только-только узнал, как называется этот мир. Мои мысли прерывает нарастающий шум. Пол под ногами начинает легонько вибрировать, будто где-то в пределах замка древние стены раскачивает эхо взрывов.
— Милостивые Новые Боги… — шепчет Тимерия. — Я знаю, что это за звук! Да я из тысячи залпов его узнаю! Пушки! Эдинхеймские бомбарды! Они зде…
Грохот взрыва практически разрывает мои барабанные перепонки. Стена за моей спиной раскалывается, ядро пролетает мимо меня и вышибает решётку.
—
Я никогда ещё не был настолько рад твоим дурацким шуткам, Ни. Пора валить отсюда!
Прежде чем выбраться из камеры, я аккуратно выглядываю в огромную дыру, опасаясь, что в неё ненароком ещё одно ядро залетит. Передо мной простирается морская гладь испещренная десятками боевых кораблей, поднявших ярко-синие флаги с замысловатым белым узором.
— Но как они здесь оказалась… — шепчет Тимерия. — Этого же быть не может. Неужели наши войска добрались прямо до столицы Сирвийской империи?! Как я могла пропустить такое, дерьмо! Я должна была быть там, когда сирвийских уродов рубили и топили.
Нет.
Навык активируется автоматически, не вызывая значительных потерь маны. Перед глазами пролетают картинки из недалёкого прошлого.