Раб

— Его жена родила ему сначала дочку. Император был в ярости, поговаривают, что он сильно избил её за то, что она не родила ему наследника. Вторым родился сын, но, как и положено, для королевской семьи нужно хотя бы два претендента на трон, чтобы, если с одним что-то случилось, на трон сел второй. Поэтому они снова зачали ребёнка, и это оказались близнецы мальчик и девочка. Мальчиков воспитывают будущими правителями, а девочек император не замечает, они практически не выходят из дворца и не посещают никакие мероприятия. Император однажды перебрал с вином на каком-то пире и заявил, что «рождение дочерей в семье — моё главное разочарование. Я бы предпочёл, чтобы женщины вообще не порочили семьи».

— Да, характер у него не сладкий, судя по всему … — в растерянности я замолкаю, перестав красить стену.

— Но это могут быть всего лишь слухи! — резко вдруг меняется Брон, как будто сильно испугавшись разболтанных секретов, — Император хороший, он даёт нам всё, в чём мы нуждаемся. Он защищает нас от эдинхеймцев, он кормит нас, он заботится о нас! Злые языки порочат его имя, но он не такой. Виват, император! — и Брон резко убегает куда-то за казарму.

Насколько же здесь запуганы люди… Не сомневаюсь, что он рассказал правду, а потом просто сам же этого испугался. Ну и жесть…

Я докрашиваю стену в одиночестве, и отправляюсь спать. Завтра предстоит полуфинал и финал. Через сутки я уже распрощаюсь с этим чёртовым лагерем. Обязательно.

Level 17: Финал турнира

Час настал. Я ждал этого очень долго и, наконец, момент, когда всё решится, случится с минуты на минуту. На этот раз никаких турнирных таблиц ни нам, ни зрителям не показывают. На арену перед несколькими тысячами зрителей выводят четверых полуфиналистов. Трибуны ликуют и разрываются от жажды крови, от желания увидеть жестокость и насилие. Меня одолевает предчувствие, что с этой арены у меня два пути: на волю или на тот свет. Третьего не дано. Я даже не хочу рассматривать больше тот вариант, где я остаюсь в ямах и ожидаю нового турнира. Нет! Всё решится здесь и сейчас!

Судья выводит нас к центру арены, где мы вчетвером встаём перед публикой: я, Андреас, ещё один пленник из Эдинхейма, и хмурый мужчина с большим двуручным мечом. По какой-то причине меньше всего я хочу драться именно с последним.

Воин с двуручом. Уровень 13.

В сравнении с Тимерией не такой уж он и сильный, но всё-таки лишний раз рисковать не очень хочется.

— Боишься, Саша? — спрашивает Андреас.

— А? — откликаюсь я, позабыв о стоящем рядом Андреасе. — Нет, уже… всё равно.

— Понимаю. Это чувство, когда тебе нечего терять… Оно делает человека сильнее, — замечает мой собеседник.

— С каких пор ты стал таким философом? — спрашиваю я, но Андреас в ответ ничего не отвечает. Лишь пронзительно смотрит куда-то вверх — на трибуну.

И тогда я тоже замечаю объект интереса Андреаса — роскошное ложе, располагающееся на самой высшей точке трибун. Два трона — один крупный, другой несколько поменьше, и на обоих сидят люди.

Так вот он какой, император Сирвии…

Отсюда разглядеть сложно, но мне всё же удаётся выхватить несколько деталей: он действительно очень высокий и широкоплечий; лицо покрывает густая каштановая борода, которую никак нельзя назвать ухоженной; спутанные волосы под короной убраны кое-как.

Не самое величественное зрелище, я бы сказал. Этот император напоминает мне скорее разъярённого викинга, нежели человека, способного держать в руках гигантское государство. Что нельзя сказать о молодом человеке справа от него — полная противоположность. На вид парню лет шестнадцать, он достаточно высок — явно пошёл в отца, но на этом сходства заканчиваются. Его рыжие волосы аккуратно уложены; тело тонкое, как у танцора, но при этом оно не кажется менее величественным. Видимо, это и есть старший и теперь единственный сын императора — Михаэль.

— Внимание! — раздаётся громкий голос человека подле императора. — Император Сирвии — Анубилен Третий — желает обратиться к бойцам.

Гул голосов резко стихает, а затем разрывает воздух истошным воплем «ВИВАТ ИМПЕРАТОР», после чего, кажется, всё живое прекращает издавать хоть какие-то звуки.

Грузный силуэт императора медленно поднимается с трона и начинает свою речь:

— Псы из бойцовских ям, — кричит он столь громко, что мой желудок начинает неприятно вибрировать. — Я обращаюсь к вам, хоть ваши тушки не достойны даже близко находиться с важными господами, что собрались здесь, чтобы посмотреть на то, как вы превращается друг друга в мясные куски…

Ну и мразь! Не самое приятное начало речи. И за что его все так любят?