Раб. Часть 1 и 2

— Нет, госпожа, сказал, что купил исключительно для вас.

— И никак не… использовал?

— Нет, госпожа.

— Заставлял что-нибудь делать?

— Нет, госпожа.

— Если ты какое-то время поживёшь у него, он не будет… — обижать, ага. Пытаюсь сформулировать вопрос, но Лайла с ужасом восклицает:

— Почему, госпожа? Я сделала что-то не так?

— Всё так, — успокаиваю, — просто у меня места мало, и я пока не решила, как вас разместить, да ещё подругу в гости жду. А он сам предлагал. Только хочу быть уверена, что… он не станет пользоваться моей собственностью, а ты не побоишься сказать, если всё-таки станет. Договорились?

— Как прикажете, госпожа.

— Садись, — указываю на кресло. Видимо, им тут всем непросто сразу же уяснить, как это хозяйке не нужно видеть их на коленях. Опасливо поднимается, присаживается на краешек. Рассматриваю — глаза светло-карие, не похожи на таринские, волосы тёмные, вьются колечками, хотя в первую встречу, по-моему, были прямыми. А фигурка у неё действительно из тех, на которые большинство мужчин падки.

— Сколько тебе лет? — спрашиваю. Пожимает плечами:

— Я давно уже не считаю, тут свой календарь, поначалу ещё пыталась…

— Ты раньше была вольной?

Кивает молча.

— Сколько лет тебе было?

— Двадцать по земному.

Чёрт, пытаюсь представить, чтобы меня в таком возрасте да в такие условия… Я бы, наверное, не выдержала, даже с нынешней подготовкой. А она умудрилась выжить.

— Как ты сюда попала?

У Лайлы лицо вдруг становится совсем непривычным, почти каменным. Знаю я этот взгляд, очень уж Антера напоминает. Я-то думала, она во всём хохотушка. Лучше бы дождалась документов.

— Об аварии "Сталкера" слышали? — произносит побледневшими губами. Киваю, ещё бы, одна из самых громких аварий за последнее десятилетие, целый космический лайнер, несколько тысяч человек.

— Выживших не осталось, — шепчу, ощущая, как волосы становятся дыбом.

— После того, как на сигнал SOS прилетели шакалы — не осталось, — соглашается. Считается, что там случился взрыв, от многих даже ДНК не нашли — всё расплавилось. А взрыв-то, оказывается, уже позже произошёл…

— И много вас?..

Пожимает плечами:

— Не знаю, я очнулась уже на Тарине.

Вот и ещё информация для передачи конторе. Наверное, никогда не привыкну к человеческому дерьму. Хотя, казалось бы, столько лет уже с ним работаю. Закусываю губу.

— Ты откуда сама?

— Парадиз.

— Родственники остались?

— Нет, — машет головой, как-то очень уж резко. Боишься чего-то?

Но ведь это не законно! Тарин же якобы соблюдает все формальности! А с другой стороны, сначала вставить чип — потом задним числом что угодно подпишешь… Или наоборот, в документах подправить, что чип был установлен позже.

— Ладно, — поднимаюсь, интересно, если обниму, решит, что я ненормальная, или что озабоченная, как предыдущая хозяйка? — Пошли ужинать.

Антер уже накрыл на стол, настороженно поглядывает на наши похоронные физиономии, но молчит.

Что-то аппетита совсем нет, слегка ковыряюсь и ухожу к себе. Внутренний "циник" ругает меня изо всех сил, пытаясь привести в норму. Да какого чёрта, как я могу разыгрывать хозяйку двух нормальных, самостоятельных людей! Кто я им такая, почему они должны меня слушаться? Какое право имею распоряжаться их жизнью?

Антер в скором времени появляется, интересуется, что произошло.

— Ничего, — вздыхаю. — Лайла стала рабыней не законнее, чем ты.

— Думаешь, кто-то по доброй воле пойдёт на такое? — хмыкает, садится рядом. Молчу. Для суда грёбаной подписи достаточно, чтобы признать рабство легальным. Но по логике — бред же!

Антер

Тали мысленно проецирует экран на стену, механически переключает программы — ищет, чем бы отвлечься, наверное.

— Иди проверь, как она там, — просит тихо. — Только не долго, помни о моей "жадности", — улыбается. Киваю, иду.

Нахожу Лайлу на балконе, опирается о перила, немного свесилась, насколько позволяет защитное поле.

— Всё в порядке? — спрашиваю. Чуть не вскрикивает, оборачивается:

— Ты что подкрадываешься?!

— Я? — удивляюсь. — Просто тихо хожу… один из хозяев приучил.

— Напугал… — выдыхает.

— Извини. Что-то случилось?

— Ничего, — жмёт плечами. — Не люблю о прошлом вспоминать.

Я тоже не люблю. Молчу — понимаю.

— Какое ей дело до того, где я раньше жила и как рабыней стала? Неужели так приятно… — начинает, произносит вдруг совсем другим тоном: — А! — взмахивает рукой, улыбается: — Ерунда всё это. Я спать пошла.

Какое-то время остаюсь на балконе, думаю, не пойти ли за ней. Не уверен, что захочет разговаривать, вполне сознательно оборвала себя. Возвращаюсь к Тали.

Тали сидит в кровати обняв колени, смотрит какой-то лёгкий фильм. Аккуратно устраиваюсь рядом. Чуть меняет позу, наклоняется ко мне. Обнимаю.

— Она меня ненавидит… — шепчет.

— Ну что ты… — начинаю, хотя, наверное, она права. Я ведь и сам когда-то…

— За то, что аристократка. За то, что свободная.

— Просто она тебя ещё не знает, — говорю. А сам-то знаешь? Или только видишь то, что хочешь?

— Переживаю я за завтрашний вечер, — вздыхает. Молчу. По-прежнему не понимаю, зачем они тебе сдались.