Раб госпожи эльфийки

От людей внешне эльфы отличались немногим. На первый взгляд их могли выдать разве что острые, торчавшие вверх, вытянутые уши. В остальном, эльфы могли быть высокими и низкими, худыми и полными, внешне привлекательными или не очень. Они жили дольше чем люди, но спустя несколько сотен лет также начинали стариться и умирать. Разница была лишь в том, что их старение было размазано по большему количеству столетий, как масляная краска по холсту.

Было и еще одно незначительное внешнее отличие эльфов от людей.

Приблизившись к лифту, я нажал на кнопку вызова и покорно начал ждать. Сон настолько давил на меня, что мои плечи буквально всегда были опущены, глаза постоянно щурились, будто я в чем-то сомневался, а с губ то и дело срывались тяжелые длинные зевки.

Дверь перед глазами открылась, и в тот же миг мне навстречу вышла девушка-эльфийка — очень приятная на вид: красные длинные волосы, бледная гладкая кожа, точеная фигура, но при этом довольно приличные округлые формы, выглядывавшие из-под обтягивающего черного платья.

Отступив в сторону, я поклонился и спокойно пропустил незнакомку мимо себя. Пусть ее я и не знал, но по бейджику, висевшему у нее на шее, я сразу понял, что она была кем-то из высших эшелонов нашей компании.

Даже не обратив на меня внимание, незнакомка ушла, а я, войдя в полностью пустой лифт, нажал на нужную кнопку и поехал дальше. Образ этой эльфийки будто все еще стоял у меня перед глазами, ведь именно ее внешность показывала, чем отличались эльфы и люди. Как правило, оттенок волос и глаз у людей не был примечательным. Черные или русые волосы, карие, серые или грязно-зеленые глаза — лишь на такую внешность могли рассчитывать люди. Конечно, бывали и исключения. Иногда среди человечества рождались необычные дети с насыщенными зелеными или голубыми глазами, рыжими или белоснежными волосами, но таких было мало, и когда они появлялись, нередко окружающие задумывались над тем, нет ли в этой семье смешение кровей.

Что касалось эльфов, то их оттенки волос и глаз были будто произведением художника с переменчивым настроением: то он мог плеснуть в одного эльфа красной краской, то другого окатить темно-синими холодными тонами.

Двери открылись перед моими глазами спустя некоторое время. Длинный просторный этаж, уставленный множеством столов, сразу же окунул меня в атмосферу шума, постоянных звонков, разговоров, щелканья мышек и стучания пальцев по клавишам. Сделав шаг вперед, я невольно осмотрелся по сторонам и наконец-то заметил искомую особу-эльфийку. Девушка с длинными блондинистыми волосами, стояла возле окна и бодро разговаривала о чем-то со своей коллегой. Как и все здесь, эта эльфийка была одета в офисном стиле: облегающая юбка-карандаш, рубашка с расстегнутыми из-за жары верхними пуговицами.

Когда я подошел к ней, девушка сразу заметила меня. Она, прервавшись и отвлекшись от разговора, махнула мне рукой и, словно соловей запела:

— Ральф, дружище!

Подойдя к ней, я попытался улыбнуться, но из-за усталости, мои губы дрогнули. Более того, из-за строгости черт моего лица, я был четко убежден в том, что выглядеть дружелюбно у меня просто не получалось. Поэтому вместо продолжения всей этой комедии, я снова расслабился.

— Я принес все, что вы просили, госпожа Евгеника.

Приподняв удерживаемые мной предметы, я сразу протянул их эльфийке. Евгеника — один из специалистов нашего отдела, равный мне по должности, но отнюдь не по статусу в обществе, с радостью приняла все переданное.

— Ага, ага, я вижу. — Девушка счастливо улыбнулась, заглядывая в пакет со сладостями. Осознав, что все было доставлено в лучшем виде, она резко подняла голову и счастливыми, абсолютно бескорыстными глазами посмотрела на меня. — Не знаю, что бы я без тебя делала. Ты всегда мне так помогаешь.

— Рад стараться, — я слегка поклонился, выражая ответную благодарность. Так было принято.

Евгеника, посмотрев на меня еще раз, улыбаться перестала. Она, задумчиво склонив голову, с легким беспокойством сказала:

— Ты выглядишь бледно в последние дни. Постарайся не болеть, хорошо?

Сразу ответить я не смог. Наверняка по паузе стало понятно, что я просто был удивлен этими словами. Снова выпрямившись, и уже расправив плечи, я приложил руку к шее, почесал ее и растерянно ответил:

— Спасибо за заботу.

Евгеника доброжелательно улыбнулась. Она не была неприятной личностью. В офисе ее слова обладали определенным авторитетом, и в этом месте не было того, с кем бы она не ладила. Даже со мной, человеком, она говорила абсолютно открыто и дружелюбно, никогда не осуждала и не пыталась принизить. Однако наше общение все равно не было равным, и равным быть не могло. Во-первых, по устоявшимся традициям я мог обращаться к ней только как к «госпоже», хотя должности у нас были одинаковыми. Во-вторых, она могла попросить меня о любой услуге, и я был обязан встать и сразу выполнить все это, хотя у меня могли быть и иные заботы. При этом в обратную сторону подобное не работало.