Раб лампы

— Ты еще будешь указывать, что мне делать, щенок?!

— Алик, Сеси прав. Почему бы тебе не помыть посуду?

— У меня срочное дело! Переговоры! Мне должны позвонить!

— Я тоже могу сослаться на дела. — Сеси помрачнел.

— Да какие у тебя могут быть дела?! — заорал Дере. — Слоняешься по дому, валяешься в гамаке или смотришь телевизор! За другим занятием я тебя ни разу не застал!

— А что толку от ваших телефонных звонков? -не остался в долгу Сеси. — Горничная, которую вы наняли, и та оказалась просто б…

— Дуся! И ты это позволяешь?!

— Сеси, Сеси! — Она покачала головой. — Матом ругаться не следовало. Но в остальном…

Дере вылетел из кухни. Хлопнула дверь.

— Кому еще омлет? — спокойно спросил Давид.

Как же ее все это забавляло! Она чувствовала себя владелицей гарема. Женщина-падишах. Все ж таки в богатстве есть свои прелести. Давид сильный, Сеси красивый, а Дере… Пусть будет! Мужчины нужны всякие. И они живут здесь, терпят ее по собственной своей воле. Она никого не держит. Давиду платит деньги, но понятно, что он хозяйке симпатизирует. Называет ее умной, смелой и рассудительной. Как же приятно!

«Ты впала в детство, Дуня Грошикова», -вздохнула она. Но как же это упоительно! Ничего не делать, жить в окружении трех мужчин -пусть они даже притворяются, что любят ее. А вдруг? Не могут же все они врать! Это было бы нечестно!

Она расслабилась и начала привыкать к безделью. На третий день Дере отвез ее на перевязку, и лечащий врач осмотром остался доволен.

— Что правда то правда. Дома и стены помогают. Ваши дела идут замечательно, Евдокия Ивановна! Свежий воздух, правильное питание, внимание любящего мужчины. — При этих словах он посмотрел на Альберта Валериановича. — Рана затянулась, вид у вас здоровый. Я бы даже сказал, цветущий. И загар вам к лицу. Хотя я не советовал бы вам много времени проводить на солнце.

— Я сижу в саду, в шезлонге.

— Поставьте рядом зонт, сидите в тени. И — отдыхайте!

— По вашей вине моя жена станет лентяйкой, -пробурчал Дере. — Как я потом заставлю ее работать?

— Будешь меня содержать, — улыбнулась она.

Дере бросил на нее злой взгляд, но от комментариев удержался. Неприятный разговор они продолжили в машине. Как только выехали за ворота больницы, его прорвало:

— Ты шути, да не забывайся!

— Это ты о чем? — беспечно спросила она.

— Содержать! А на какие шиши? Ты привыкла жить хорошо. Мне теперь что — расшибиться в лепешку, чтобы тебе угодить?

— По-твоему, Алик, если жена потеряла трудоспособность, ее следует бросить?

— Я этого не сказал, — буркнул Дере.

— Но ты только и ждешь, когда я вновь приступлю к работе! А если я не могу?

— Доктор сказал, через месяц это пройдет.

— Рана заживет. А душа?

— Давай-ка без пафоса. — Дере поморщился.

— Во мне что-то сломалось. Я не хочу работать.

— Это щенок виноват!

— При чем здесь Сеси?

— С него все началось! Ты стала ваять откровенный кич и превратилась в глупую бабу. Размякла, слюни пустила. Ты! Женщина, которую я так уважал!

— Думаешь, ты достоин уважения? На твоих глазах я живу с любовником! А ты это терпишь!

— Потому что я люблю тебя!

— Ложь! Ты деньги любишь, которые я зарабатываю!

— Я! Я их зарабатываю!

— Почему же ты тогда отказываешься меня содержать?

— Тебя! Но не твоего щенка!

— Ах, вот что тебя задевает! Сеси! Его присутствие в моем доме!

— В нашем доме!

— Я завтра же подам на развод! Мне все это надоело!

— Ну же, Дуся… Не будем ссориться, — сразу сдулся Дере. — Вот увидишь: все наладится.

Она тоже устала. В конце концов выбор сделает Давид. Один из двоих сядет в тюрьму за покушение на нее. А другой останется. Расследование когда-нибудь закончится.

Этой ночью она долго лежала без сна. В холле, за дверью, расположился Давид. Ей отчего-то не спалось. Лежала на спине, как велел лечащий врач, бессмысленно глядела в потолок. За стеной была спальня Сеси. Вдруг она услышала голоса. В холле, за дверью. Один из них принадлежал Давиду. Она прислушалась.

— Куда?

— К ней.

— Нельзя.

— Почему?

— Потому что нельзя!

— Я сам спрошу.

— Нельзя.

— Да пусти ты!

Послышалась возня. Маргарита невольно улыбнулась. Сто к одному, что Сеси потерпит сокрушительное поражение… Так и есть.

— Иди спать, мальчик, — добродушно сказал Давид.

— Да может, я ей нужен!

— Она бы об этом сказала.

— Вот я и хочу спросить.

— Она спит.

— Да ты-то откуда знаешь?

— Человек зашел в спальню и закрыл за собой дверь.

— Типичная логика военного! А может, она не спит, ждет меня?

— Она бы об этом сказала.

— Ты что — тупой? Она же женщина! Она тебя стесняется!

— Она бы об этом сказала.

Маргарита закусила губу, чтобы не рассмеяться. Давид — прелесть! Все аргументы Сеси разбиваются о его железную логику. Так же как попытки пройти в ее спальню — о его мощную грудь. Кто сказал, что он тупой?