Раб своей жажды

И вдруг тишину прорезал крик. Я отвернулся от альковов, пожалев, что у меня нет времени внимательнее рассмотреть статуи, и поспешил дальше по коридору. В это время раздался второй крик. Кричала явно девушка, и голос доносился из-за двери, к которой я подходил. Я ускорил шаги, но у самой двери, за которой теперь звучала музыка — играл струнный квартет, — остановился. Рванув ручку, я замер на пороге. Я вновь оказался в детской: розовые стены, в углу свалены куклы, деревянная лошадка-качалка с ленточками в гриве. Музыканты, одетые, как и раньше, во фраки и парики, продолжали играть свою пьесу, совершенно не обращая внимания на мое появление. Сюзетта же оглянулась. Она сидела на тахте в аккуратненьком вечернем платьице, болтая ножками и поигрывая завитками волос. Она улыбнулась мне, но я не ответил ей. Ибо прямо передо мной с тростью в руке высился Полидори, а перед ним на коленях стояла Сармиста, няня Сюзетты. Спина ее была обнажена, девушка содрогалась всем телом, , а между лопатками вздулся ярко-красный рубец, и струйка крови стекала по нежной коже.

Полидори оглядел меня с ног до головы и ухмыльнулся.

— Что вы делаете? — поинтересовался я.

Полидори вновь ухмыльнулся, нагибаясь и кончиком пальца касаясь крови на спине девушки. Он поднял палец к свету и облизнул его.

— Провожу исследования, — сипло расхохотался он и пинком раздвинув ноги девушки, опустился сзади нее на колени. Руку свою он сунул под взбившиеся юбки няни.

— Отпустите ее! — приказал я.

Полидори не услышал меня. Рука его засновала под юбками у няни. Он взглянул на Сюзетту.

— Да, бабенка, — ощерился он, — никаких сомнений. Как же это делается, а?

Я схватил его за шею, оттащил от девушки и швырнул на пол. Полидори удивленно взглянул на меня и вновь осклабился.

— Сэр гребаный рыцарь, — зашипел он, вскакивая и пристально глядя мне в глаза. Затем он поднял трость и вновь подступил к девушке. — Она же подстилка, сука грязная, пришлая!

— Она меня причесывала и дернула за волосы, — пожаловалась Сюзетта.

— Слышал, а? — обернулся ко мне Полидори. — Девка не может даже поухаживать как следует за своей хозяйкой. Да с этим любая дура справится. Но не эта блядь. Думаю, она заслуживает, — он резко замахнулся тростью, — наказания.

Но прежде чем он успел опустить свое оружие, я врезал ему в челюсть. Полидори зашатался и рухнул на колени одного из музыкантов, который продолжал играть, словно не чувствуя ничего, кроме инструмента у себя в руках. Полидори медленно поднялся, неверяще потер челюсть и уставился на меня.