Раба любви

— Послушай, — снова начала она, стараясь как можно тщательнее подбирать слова. — Несмотря на все недоразумения между нами, мы всегда были откровенны друг с другом. Ты в лицо называл меня дурой, а я тебя… Да как я только тебя не обзывала! И может быть, мы оба были не далеки от истины. Но приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что мое жесткое противостояние тебе вызвано чем-то иным, нежели желанием быть объективной? Ты сказал, что много лет хотел переспать со мной. И я задумалась: а вдруг это стремление было в некотором роде обоюдным? Вдруг оно возникло у меня с первых дней нашего знакомства? Что, если и мне тоже хотелось не столько воевать с тобой, сколько заняться любовью?

Слова Кэтрин явно ошеломили Брайана: об этом говорил весь его вид. Ноздри раздулись, а спина и плечи распрямились и словно окаменели.

Она мгновенно поняла свою ошибку. Ее слова прозвучали совсем не так, как нужно было бы. Создавалось впечатление, будто Кэтрин долгие годы страдала от неразделенной любви к Брайану. А вряд ли такому человеку, как Блэкфорд, понравится услышать нечто подобное от любой женщины, не говоря уж о той, которую он всегда считал излишне сентиментальной. У которой сердце всегда было открыто для любви и которая льнула к мужчине даже тогда, когда тот этого не хотел.

Вероятно, Брайан сейчас с ужасом ожидал от нее немедленного признания в вечной любви.

Опасение, что ее отвергнут прямо сейчас, заставило прибегнуть к неотложным мерам. Кэтрин с улыбкой положила руки ему на плечи.

— Какая я глупая, — сказала она. — Мне надо было сказать не «любовь», а «секс». Разве я могла любить тебя в то же самое время, когда была влюблена в Эдвина? Но ты понимаешь, что именно я имела в виду. Секс это нечто совершенно отличное от любви — даже для женщины. Я поняла это только после прошлого уик-энда.

Схватив ее руки, Брайан сбросил их со своих плеч.

— Что поделать, это действительно так, — продолжала настаивать она. — И нечего делать такую кислую мину! Мы, женщины, тоже не лишены плотских желаний, не всегда соответствующих приличиям или здравому смыслу. Я даже уверена, что для женщины вполне естественно любить одного мужчину и в то же время желать другого. Кроме того, ты потрясающий мужчина, Брайан! Несмотря на всю показную неприязнь к тебе, я всегда понимала это.

Теперь, когда гнев Брайана явно пошел на убыль, Кэтрин решила получить ответ на вопрос, не дававший ей покоя всю эту неделю.

— Теперь я понимаю, что не была бы нормальной гетеросексуальной женщиной, если бы втайне не интересовалась тобой. Однако это не объясняет того, почему ты тоже заинтересовался мной, особенно если учитывать твой успех у женщин, могущих дать мне сто очков вперед. Так что же тебя во мне привлекло? Может быть, то, что я была запретным плодом — подругой Эдвина? А может, ты считал для себя вызовом то, что я не упала перед тобой ниц при первой же нашей встрече? Эдвин, как мне кажется, решил, что причина в твоем мужском самолюбии, ведь я вовсе не красавица.

Кэтрин вовсе не собиралась упоминать Эдвина, ей просто очень хотелось узнать правду. Но как это часто случалось, когда дело касалось Брайана, все получилось шиворот-навыворот. Господи, так чего же она хочет от него добиться?

Пристыженная Кэтрин уже собралась извиниться, когда Брайан, неожиданно крепко схватив за плечи, резко притянул ее к себе, однако, вопреки ожиданию, отнюдь не для поцелуя. Он улыбнулся, глядя ей прямо в лицо, холодной улыбкой, от которой по телу Кэтрин пробежал озноб.

— Тебе кажется, что ты меня знаешь, не так ли? — спросил Брайан тихим и каким-то угрожающим тоном. — Ты ошибаешься. Очень ошибаешься. А что касается мнения Эдвина… ради Бога избавь меня от его спекуляций по поводу моего характера и побудительных мотивов моих поступков. Хотя, надо признать, некоторую роль в нашем сближении сыграло мое самолюбие. Как, впрочем, и твое тоже. Да, да, дорогая, ты тоже достаточно самолюбива. И не любишь проигрывать ни в чем. Именно поэтому ты старалась удержать Эдвина.

Кэтрин понимала, что в этих словах есть доля истины. Но то, что высказал их не кто иной, как Брайан, ей не понравилось. Совсем не понравилось.

— Так что ты хочешь от меня услышать, Кэтрин? — спросил он. — То, что я влюбился в тебя с первого взгляда? Что все эти годы мечтал быть с тобой как в постели, так и вне ее? Что принимал крохи, которые ты мне бросала, и все твои оскорбления только потому, что был, одержим тобой?

Издевка, звучащая в его голосе, причиняла Кэтрин даже большую боль, чем впившиеся в плечи пальцы.

— Вряд ли меня устроит такой ответ! — возразила она, уже не испытывая стыда, а один лишь гнев.

— Подходящего ответа у меня нет, — возразил Брайан. — Только неподходящий. Суть его в том, что мне действительно захотелось залезть тебе под юбку в тот же день, когда я впервые тебя увидел. И действительно меня страшно раздражало то, что ты не обращала на меня совершенно никакого внимания. К тому же меня действительно тошнило при виде вашего с Эдвином воркования и выводило из себя то, что ты все время прощаешь его.