Рабин Гут

Вытолкав переполненного сомнениями Попова за дверь, Сеня заперся изнутри на дубовый засов. Рабинович прекрасно понимал, что его гарантии действия бритвенного прибора были слишком сомнительными, поэтому и поспешил оградить себя от возможных эксцессов. Мало ли что в голову Андрюше придет после собственноручной экзекуции!

Было вполне естественным, что, услышав со двора дикий вопль Попова (который все же решил опробовать местный способ бритья), Рабинович не стал на него отзываться. И хотя снаружи не раздалось больше ни одного стенания, Сеня так и сидел молча в своей комнате, пока Попов не постучал ему в дверь. Кстати, возился во дворе Андрюша что-то подозрительно долго!

– Сеня, а ты был прав. Действительно, классная штука! – подойдя к двери, услышал Рабинович восхищенный голос Попова. – Конечно, насчет «Жиллетта» ты приврал, но бриться можно вполне нормально.

Рабинович, которому и самому до безобразия надоела недельная щетина на подбородке, решил все-таки выглянуть и узнать результат эксперимента. Попов стоял за дверью, сверкая в солнечных лучах идеально выбритой физиономией. Несколько порезов не считаются.

– А чего же ты орал, как резаный? – не веря своим глазам, поинтересовался Рабинович.

– Так я, дурак тупой, без мыла бриться начал. А потом нормально пошло! – Попов довольно усмехнулся и, сунув в руки Сене три куска намокшей пемзы, пошел к себе в комнату. – Кстати, Сеня, поторопи повара насчет завтрака.

Решив, что завтрак подождет, Рабинович пошел во двор, чтобы повторить на собственном опыте новаторство Попова. Последовав совету Андрюши, кинолог выпросил у служанки какую-то липкую смесь, заменявшую здесь мыло, и приступил к очищению физиономии от раздражающей щетины.

Осторожно проведя куском пемзы по щеке, Рабинович тихо заскулил от боли. Громко орать не позволяло чувство собственного достоинства. И хотя в процессе бритья шарканье камней о лицо не стало менее болезненным, Сеня мужественно вытерпел процесс до конца, не уставая поражаться тому, какой дубовой оказалась кожа у этого жирного борова Попова.

Когда наконец остатки щетины исчезли с лица Рабиновича, его физиономия покраснела, словно спелый помидор. Боль на щеках была такой обжигающей, что Сене показалось возможным поджаривать на них омлет. Проклиная и хозяина трактира, и Попова, и местные способы бритья, Сеня поплелся к себе, поочередно прикладывая к полыхающим щекам мокрую тряпку. За этим занятием и застал его Жомов, вернувшийся с реки.

– Делать тебе, что ли, нечего? – удивленно посмотрел на друга Иван. – Ладно, я понимаю, что в ментовке бриться заставляли. Так здесь на хрена тебе нужно себя так мучить?

Ничего не ответив Жомову на вполне справедливое замечание, Рабинович поднялся к себе в комнату, прихватив по дороге из кухни медный тазик с ключевой водой. Он так и просидел над своеобразным холодильником, окуная в него поочередно щеки, пока хозяин постоялого двора не позвал постояльцев к завтраку.

– Завидую я тебе, Андрюша! И как тебе удалось так классно побриться этим дерьмом? – страдальчески произнес Рабинович, когда все четверо, включая Кауту, собрались за столом. Мурзика можно было не считать. Поскольку расположился он ниже столешницы и многого не видел.

– А я им и не брился! – прищурившись, ответил Попов и, увидев недоумевающий взгляд Рабиновича, выложил на стол остро отточенный обломок косы. – Я вот эту хреновину у батрака попросил. А ей можно бриться не хуже, чем опасной бритвой.

– Убью, гад! – взревел Рабинович, не в силах стерпеть такое подлое надувательство. Однако убивать никого и не требовалось! Попов с Жомовым и так едва не померли от смеха, глядя на разъяренную Сенину физиономию.

Через некоторое время страсти вокруг шутки Попова улеглись. Сеня несколько успокоился, решив, что отыграется позже, и взял в руки обломок косы. Некоторое время он вертел острую железку в руках, а потом спросил:

– Слушайте, мужики, а разве в это время косы уже были? Насколько я помню картинки из школьного учебника по истории, урожай тут должны жать, а не косить…

– Сеня, не пудри людям мозги, – отмахнулся от него Жомов. – Много эти яйцеголовые историки знают. Че ты в руках держишь?.. Вот и не трынди!

– Да нет, Ваня, Семен прав! Что-то тут не так, – вступился за Рабиновича Андрюша. Видимо, совесть замучила. – Недавно по телику какой-то фильм про начало войны рыцарей за Гроб Господень показывали. Насколько я помню, там дата была: что-то больше тысячного года нашей эры. Не скажу точно, но явно началась она не в шестом веке. А тут получается, что Артур ходил этот Гроб воевать уже пятнадцать лет назад. А он даже про сарацинов слышать не мог, поскольку ислам много позже появился… К тому же еще и рак этот вареный!..

– Вы заткнетесь когда-нибудь, политологи гребаные? – недовольно посмотрел на Сеню с Андрюшей Жомов. – Вам какая хрен разница, когда и что произошло? Сами не жрете, так другим не мешайте. К тому же который день уже во рту ни капли спиртного не было!