Рабочий

Если я сказала, что нельзя мне одной в театр, то пойдешь со мной, как койот за марабу.

Сразу беги на свое место, садись, снимай пиджак — мой кавалер миллионер, а он обязательно будет, иначе, зачем я потратила зарплату на билеты? — издалека примет тебя за моего брата из деревни: белая рубашка, она и в деревне и в Монте-Карло — белая рубашка.

Пиджак, штаны и штиблеты не видны, если ты сидишь и кривишь рот в восторге от искусства.

Возвращаемся к легенде, но чуть меняем — ты теперь просто мой брат, не из деревни, а городской, интеллигентный — только рот не раскрывай и свою одежду не показывай — сразу линяй, как я тебе махну рукой от миллионера.

На, выпей, дружок на дорожку и за успех моего дела! — Настюха мудрая, достала из дамской сумочки чекушку водки «Праздничная» (подружка чекушки Лёхи), щедро отхлебнула и протянула бутылку Лёхе, как руку помощи.

Лёха выпил залпом, вытер губы и повеселел — театр временно не казался монстром, а балерины и балероны на сцене не вызовут чувство стыда за Родину.

В театре Настюха деловито купила себе программку, на Лёху деньги не потратила, а он и рад — не нужна ему программка, как лисице не нужны рога.

С программкой Лёха станет похож на писателя, а писательство и поэзия — позор для мужчины, гейство и лесбиянство.

Лёха вознамерился пойти в буфет, он помнил из кино, из детства, что в театр все ходят ради театрального буфета, который манит сильнее, чем светящиеся трусы танцовщицы.

Настюха задержала Лёху за руку, словно буксир на Московском водохранилище.

— Постой, я же сказала — не мельтеши, как сурок.

Спрячься в зале и сиди тихо со своими манерами и одеждой комбайнера.

Не напрягайся, Лёха, не конь на пашне.

В Большом Театре цены в буфете дороже золота: за один бутерброд с колбасой отдашь недельную зарплату.

Лёха покорно прошел в зрительный зал, с трудом нашел своё место — в глазах играли водка с портвейном, и с чувством исполненного долга перед пыткой опустился в удобное, потому что дорогое, кресло.

Соседи ещё не пришли, наверно, заседали в дорогом буфете, словно праздновали годовщину своего первого миллиарда.

Лёха, как в заводской курилке, огляделся по сторонам — не подсматривают ли за ним, — ловко извлек из кармана чекушку, свинтил пробку и сделал два быстрых обильных глотка, будто три дня не пил молока.

Быстро закрутил пробку и опустил бутылку обратно в карман, в своё гнездо.

Жизнь вставала на рельсы, поэтому Лёха прикрыл глаза и представил, что он не в ненавистном театре, а в заводской курилке с пацанами воровато пьет пиво «Жигули барное».

— Позвольте, я пройду на своё место, мужчина, — голос вывел Лёху из сна или раздумий, за воротник рубашки притащил в театр. Худая старушка с фиолетовыми волосами — парик, или на её совести парикмахерская — улыбалась Лёхе, искала в нем собеседника и друга на час театра. Лёха приподнялся, пропустил леди, надеялся, что она выпьет и заснет, как ион, но бабушка наступала словами-танками: — Люди тоскуют по идеалам, а где идеалы, когда Миром правит эгоцентризм — гадкий, порочный эгоцентризм, похожий на щупальца ската.

Я права, или я права?

(Лёха в ответ качнул головой, потому что мудрых слов он не знал, и язык не повиновался на сто процентов.)

Чем сильнее балет, чем выше творчество, тем тоньше ноги у балерин и изящнее балероны.

Я давно наблюдала за степенью деградации балерин на фоне балеронов — так утка чахнет на фоне фазана.

Даром не платите за любезности, за угождение и тщеславие, у кого ум, тот увидит, насколько плохи женщины по сравнению с мужчинами.

Я не отрицаю балерин, уважаю за прыжки, но мне гадки сальные улыбки невежд мужского пола, которые рождены самцами, но превращаются в кашу, когда перед ними балерина.

Тоску по детству я редко чувствую, но иногда, когда музыка души входит в резонанс с музыкой театра, члены мои расслабляются, и я плачу, да, я плачу, молодой человек.

Вам, может быть, известно чувство, когда грязный разврат очищает лучше, чем поддакивание дуракам с красными носами?

Что люди находят в цирке? Клоунов? Диких зверей или лилипутов?

Люди находят в цирке разврат, темные потайные силы и испражнения животных.

Зачем люди ходят в цирк?

Чтобы разврат вошел в них — вот зачем они идут и покровительствуют циркачам своими деньгами.

Не раззадоривайте меня своими ответами, вы же на моей стороне и полагаете, что приличный человек обязан заплатить за настоящий театр, а не пожертвует деньги на обезьян и циркачей с красными носами и большими ботинками: большие ботинки вызывают угрызения совести, и люди в больших ботинках не становятся государственными чиновниками.

Балет, балет, балет! — старушка захлопала в ладоши, вывела Лёху из ступора — так в тюрьме заключенного будят пинками.

Лёха приоткрыл глаза — щелочки, амбразуры, обнаружил, что Настюха ещё не пришла, а представление пошло, уже щекотало нервы физкультурницами, которые почему-то называли себя балеринами.

Занимаются физкультурой на сцене, поднимают ноги, размахивают руками, прыгают — разве это искусство с нарисованной на картине купающейся Сусанной Хорватовой?