Работа актера над собой(Часть II)

Конечно, при этом следует прежде всего стараться, чтобы он сам разбирался в своем состоянии. Однако это ему долго не будет удаваться, так как, чтобы наладить самочувствие, необходимо хорошо развитое, чуткое чувство правды. Но оно как раз вывихнуто у Вьюнцова. Это та самая фальшивая нота в общем аккорде, которая портит общее целое. Поэтому на некоторое время тебе придется взять на себя роль "исполняющего [обязанности] его чувства правды", через интересный вымысел, то есть, другими словами, через предлагаемые обстоятельства. У него недурная эмоциональность. Она несомненно есть у Вьюнцова. Но прежде чем вызывать ее, надо верно направить его внимание, потому что если он начнет возбуждаться, совсем не тем, что нужно, то ошибка заведет его бог знает куда, в противоположную и неверную сторону. Поэтому Вьюнцова надо очень сильно тренировать кроме чувства правды и н_а в_е_р_н_у_ю з_а_д_а_ч_у.

Есть люди, которых притягивает зрительный зал против их собственного желания. Но есть другие, которые любят зрительный зал и сами охотно тянутся к нему. Вьюнцов из таких. И потому для него задача, притягивающая его назад на сцену,- якорь спасения. Словом, при работе с Вьюнцовым борись с его а_к_т_е_р_с_к_и_м с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е_м, которое он не отличает еще от подлинного с_ц_е_н_и_ч_е_с_к_о_г_о с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_я.

Изо дня в день направляй Вьюнцова на путь правды, этим ты приучишь его к ней и он начнет отличать ее от лжи. Это трудная, кропотливая и мучительная работа.

– А с Пущиным-то как же? Быть-то с ним, говорю, как? Не то ведь самочувствие-то у него. Будь уверен,- просил Иван Платонович указаний у Торцова.

– По Несчастливцеву судить нельзя. Сама роль на ложном пафосе. Пусть сыграет Сальери,- сказал Торцов.

Пока Пущин с Вьюнцовым играли, Аркадий Николаевич говорил тихим голосом Рахманову:

– Если ты начнешь добиваться от Пущина подлинного переживания, такого, как мы его понимаем, то пока из этого ничего не получится. Пущин не эмоционален, как Малолеткова и Названов. Он переживает от ума, по литературной линии, – объяснял Аркадий Николаевич.

– Как же сценическое-то самочувствие? Самочувствие-то сценическое установить как же?- приставал Рахманов.

– Для него это пока и является сценическим самочувствием,- сказал Аркадий Николаевич.

– Без переживания?- недоумевал Иван Платонович.

– С переживанием "от ума". Откуда же взять другое, коли его пока нет. Там дальше будет видно, способен он к сценическому переживанию, которое нам нужно, или нет,- продолжал объяснять Аркадий Николаевич. – С_ц_е_н_и_ч_е_с_к_о_е с_а_м_о_ч_у_в_с_т_в_и_е и_м_е_е_т с_в_о_и р_а_з_н_о_в_и_д_н_о_с_т_и. У о_д_н_и_х п_р_е_о_б_л_а_д_а_е_т у_м, у д_р_у_г_и_х ч_у_в_с_т_в_о, у т_р_е_т_ь_и_х в_о_л_я. О_т н_и_х о_н_о и п_о_л_у_ч_а_е_т с_в_о_й о_с_о_б_ы_й о_т_т_е_н_о_к.

Когда на нашем актерском инструменте с клавишами из элементов главную партию ведет, допустим, ум, получается один вид или тип сценического самочувствия. Но может быть иначе, то есть в_о_л_я или ч_у_в_с_т_в_о поведут главный голос. Это создаст новые два оттенка того же сценического самочувствия. У Пущина уклон к рассудку и литературе. Спасибо и за это. Все, что он делает, ясно и понятно, внутренняя линия намечена правильно. Он хорошо понимает и оценивает, что говорит. Правда, все это мало согрето чувством. Что ж тут сделаешь! Чувства не вложишь. Старайся расшевелить его магическим "если б", предлагаемыми обстоятельствами. Развивай воображение, придумывай интересные задачи. Через них оживет или вскроется само чувство и тогда, быть может, немного он прибавит тепла. Но многого от него в этом смысле не добьешься. Пущин типичный "резонер" с великолепными голосовыми данными, с прекрасной фигурой, которую, конечно, надо усиленно развивать, приводить в человеческий вид. Когда это будет сделано, из него получится не скажу, чтобы очень хороший, но нужный актер – полезность. Ты увидишь, что он будет занят во всех пьесах. Словом, пока для него это сценическое самочувствие с большим уклоном в сторону "рассудочности" приемлемо.

"Бедный Пущин,- подумал я. – Столько труда, чтобы стать лишь "полезностью". Впрочем, он не взыскателен. Будет доволен и этим".

…………… 19.. г.

Сегодня опять была проверка сценического самочувствия учеников.

Аркадий Николаевич просил Говоркова сыграть что-нибудь. Конечно, потребовалась и Вельяминова.

У наших обер-халтуристов свой особый, никому не известный репертуар из второсортных пьес невысокого вкуса и качества.

Говорков изображал прокурора, допрашивающего преступницу-красавицу, в которую он влюблен и которую вынуждает отдаться ему.

– Слушай,- шептал Торцов Ивану Платоновичу. – Вот слова, которые даны Говоркову глупым автором: "Из пламенных недр народа, через мою карающую власть миллионы голодных и восставших граждан шлют проклятие вам". Теперь вспомни, как он произнес этот пошлый набор слов.

Все отдельные трескучие слова фразы выделил ударениями, чуть не на каждом слоге. Но самое важное слово, ради которого написана вся тирада, оставлено без всякого ударения и скомкано.