Работа актера над собой

- Как когда?! - удивился Аркадий Николаевич.- Постоянно, при всяком удобном случае: и тогда, когда мы занимались магическим "если бы" и предлагаемыми обстоятельствами, я требовал логичности и последовательности в вымыслах воображения, и при выполнении физических действий, как, например, при счете денег без предметов, с одной пустышкой, я тоже добивался строгой логики и последовательности в действиях, и при беспрерывной смене объектов внимания, и при разбивке сцены из "Бранда" на куски, и при добывании из них задач, и при наименовании их я тоже требовал строжайшей логики и последовательности. То же повторялось при пользовании всеми манками и так далее и так далее.

Теперь у меня такое чувство, что я уже все сказал, что нужно вам знать на первое время о логике и последовательности. Остальное будет досказано по частям, по мере прохождения курса. Нужно ли теперь, после всего, что было сказано, создавать отдельный этап программы для логики и последовательности? Я боюсь отклониться от пути практического и засушить уроки теорией.

Вот причины, заставляющие меня теперь лишь мимоходом упоминать о нерассмотренных элементах, способностях, дарованиях и данных, необходимых для творчества. Иван Платонович напоминал нам о пропущенных элементах для пополнения букета из них. Со временем, когда само дело подведет нас ко всем недосказанным вопросам, мы сначала практически испытаем и почувствуем, а потом и теоретически познаем каждый из пропущенных пока элементов.

Вот все, что я пока могу сказать вам о них. Этим перечислением мы заканчиваем нашу долгую работу по изучению внутренних элементов, способностей, дарований и артистических данных, необходимых нам для творческой работы 26.

. ДВИГАТЕЛИ ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

.....................19......г.

Аркадий Николаевич говорил:

- Теперь, после того как мы просмотрели свои элементы, способности, свойства, приемы психотехники, можно признать, что наш внутренний творческий аппарат подготовлен. Это наше войско, с которым можно начинать военные действия.

Нужны полководцы, которые повели бы его в поход. Кто же эти полководцы?

- Мы сами,- ответили ученики.

- Кто это "мы"? Где находится это неведомое существо?

- Это наше воображение, внимание, чувство,- перечисляли ученики.

- Чувство! Самое, самое что ни на есть главное! - решил Вьюнцов.

- Согласен с вами. Стоит почувствовать роль, и сразу все душевные силы приходят в боевую готовность.

Таким образом, первый и самый важный полководец, инициатор и двигатель творчества найден. Это - чувство,- признал Аркадий Николаевич, но тут же заметил: - Беда только в том, что оно несговорчиво и не терпит приказаний. Вы это знаете по опыту. Вот почему, если чувство не возбуждается к творчеству само собой, нельзя начинать работу, а надо обращаться за помощью к другому полководцу. Кто же он, этот "другой"?

- Воображение! Без него... нипочем! - решил Вьюнцов.

- В таком случае,- вообразите себе что-нибудь, и пусть сразу придет в движение весь ваш творческий аппарат.

- Что же вообразить-то?

- Не знаю.

- Нужна задача, магическое "если бы", такое, чтоб... - говорил Вьюнцов.

- Откуда же их взять?

- Ум, понимаете ли, подскажет,- сказал Говорков.

- Если ум подскажет,- он и станет тем полководцем, инициатором, двигателем, которого мы ищем. Он начнет, он и направит творчество.

- Значит, воображение не способно быть полководцем? - допытывался я.

- Вы видите, что оно само нуждается в инициативе и руководстве.

- Внимание,- решил Вьюнцов.

- Рассмотрим и внимание. В чем его функции?

- Оно помогает чувству, уму, воображению, воле,- перечисляли ученики.

- Внимание, точно рефлектор, направляет свои лучи на избранный объект и заинтересовывает им мысль, чувство, хотения,- объяснял я.

- А кто указывает этот объект? - спросил Торцов.

- Ум.

- Воображение.

- Предлагаемые обстоятельства.

- Задачи,- вспоминали мы.

- Значит, они и являются полководцами, инициаторами, двигателями, начинающими работу; они указывают объект, а внимание, если оно одно не способно сделать того же, ограничивается вспомогательной ролью.

- Хорошо, внимание не является полководцем. В таком случае - кто же? допытывался я.

- Сыграйте этюд с сумасшедшим, и сами поймете, кто инициатор, двигатель и полководец.

Ученики молчали, переглядывались, не решаясь встать. Наконец все, один за другим, поднялись и нехотя пошли на подмостки. Но Аркадий Николаевич остановил их:

- Хорошо, что вы пересилили себя. Это доказывает, что у вас есть какая-то воля. Но...

- Значит, она и полководец! - мигом решил Вьюнцов.

- Но... вы пошли на сцену,, как приговоренные к смерти, не по воле, а против нее. Это не создаст творчества. Внутренний холод не разогреет чувства, а без него нет и переживания и искусства. Вот если бы вы, как один, ринулись на подмостки, со всей вашей артистической страстью,- тогда еще можно было бы говорить о воле, о творческой воле.

- Этого, знаете ли, вам никак не добиться с осатаневшим всем этюдом с сумасшедшим,- брюзжал Говорков.