Работа актера над собой

"Странно, - рассуждал я сам с собой, - почему же на огромной Арбатской площади и на людной улице одиночество создается легче, чем на сцене. Не потому ли, что там никому нет дела до меня, тогда как на сцене все должны смотреть на актера. Это неизбежное условие театра. Он для того и существует, чтобы в нем смотрели на сцену и на публичное одиночество действующего лица".

Вечером того же дня случай дал мне еще более назидательный урок. Вот что произошло: я был на лекции профессора Х., ооздал к началу и торопливо пошел в переполненный народом зал как раз в то время, когда лектор тихим голосом устанавливал тезисы и основные положения своей лекции.

- Тсс... тише! Дайте слушать! - кричали мне со всех сторон.

Почувствовав себя центром общего внимания, я так растерялся, что потерял всякую сосредоточенность, как это было тогда, на показном спектакле "Отелло". Но тотчас же я машинально сузил круг внимания до пределов передвижного малого круга, и внутри его все объекты-точки стали настолько четкие, что можно было искать номер своего кресла. Это так меня успокоило, что я стал тут же, публично, не торопясь, проделывать упражнения в сужении и расширении круга внимания от большого к малому и обратно - от малого к большому. При этом я почувствовал, что мое спокойствие, неторопливость, уверенность в себе импонировали всей толпе, и ее крики прекратились. Дяже лектор остановился и сделал передышку. А мне было приятно задерживать на себе внимание всех и чувствовать их в своих руках.

Сегодня я не в теории, а на практике познал, то есть почувствовал пользу передвижного круга внимания.

.....................19......г.

Аркадий Николаевич говорил:

- До сих пор мы имели дело с вниманием, направленным на объекты находящиеся вне нас самих, причем эти объекты были мертвы, не оживленны, не согреты "если бы", предлагаемыми обстоятельствами, вымыслом воображения. Нам нужны были - внимание ради внимания, объект - ради объекта. Теперь предстоит говорить об объектах и о внимании не внешней, реальной, а внутренней, воображаемой жизни.

Что же это за объекты? Некоторые думают, что если заглянуть внутрь души, то там увидишь все ее составные части - и ум, и чувство, и самое внимание, и воображение. Ну-ка, Вьюнцов, загляните в свою душу, найдите там внимание и воображение.

- Где же их мне искать-то?

- Почему я не вижу Ивана Платоновича? Где он? - неожиданно спросил Аркадий Николаевич.

Все стали оглядываться, а потом о чем-то задумались.

- Где блуждает ваше внимание? - спросил Торцов Вьюнцова.

- Ищет Ивана Платоновича по всему театру, и домой к нему забегало...

- А где воображение? - спросил Торцов.

- Там же, где и внимание, ищет, - решил Вьюнцов, очень довольный.

- Теперь вспомните вкус свежей икры.

- Вспомнил, - ответил я.

- Где находится объект вашего внимания?

- Сначала мне представилась большая тарелка с икрой на закусочном столе.

- Значит, объект был мысленно вне вас.

- Но тот час же видение вызвало вкусовые ощущения во рту - на языке, вспомнил я.

- То есть - внутри вас, - заметил Аркадий Николаевич. - Туда и направилось ваше внимание.

- Шустов! Вспомните запах семги.

- Вспомнил.

- Где объект?

- Вначале тоже на тарелке закусочного стола, - вспомнил Паша.

- То есть - вне вас.

- А потом там, во рту, в носу, словом, внутри меня.

- Вспомните теперь похоронный марш Шопена. Где объект? - проверял Аркадий Николаевич.

- Сначала вне меня: на похоронной процессии. Но слышу звуки оркестра где-то глубоко в ушах, то есть во мне самом, - объяснил Паша.

- Туда и направленно внимание?

- Да.

- Итак, во внутренней жизни мы сначала создаем зрительные представления: о местопребывании Ивана Платоновича, или о закусочном столе, или о похоронной процессии, а потом, через эти представления возбуждаем внутренние ощущения одного из пяти чувств и окончательно фиксируем на нем свое внимание. Таким образом, оно подходит к объекту в нашей воображаемой жизни не прямым, а косвенным путем, через другой, так сказать, подсобный объект. Так обстоит дело с пятью чувствами.

- Вельяминова! Что вы испытываете при выходе на сцену? - спросил Торцов.

- Не знаю, право, как сказать, - заволновалась наша красавица.

- А куда сейчас направленно ваше внимание?

- Не знаю, право... кажется - в артистическую уборную... за кулисами... нашего театра... перед началом спектакля... показного.

- Что же вы делаете в артистической уборной?

- Не знаю, как это выразить... волнуюсь за костюм.

- А не за роль Катарины? - переспросил Аркадий Николаевич.

- И за Катарину тоже.

- И что же вы чувствуете?

- Тороплюсь, все из рук валиться... не поспеваю... звонок... и вот тут где-то и тут еще... что-то сжимается... и слабость как у больной... Ух! Даже в самом деле голова закружилась.

Вельяминова откинулась на спинку стула и закрыла глаза своими красивыми руками.