Работа для Бога. Первый вздох (СИ)

  - Там другое. Они строили из природного камня, а он сам создан временем потому и сопротивляется ему. Да и формы тех же пирамид, далеко не ажурные небоскрёбы с минимальным запасом прочности в угоду дешевизне конструкции.

  - А как то, что осталось в глубине, повело себя?

  - Сложно сказать. Сами боксы должны уцелеть, если не попали под течение подземных рек. Но судя по тому, как мало воды на поверхности  это маловероятно. А вот проходы и внутренние переборки более хлипкие. Эрозии ветров и дождей там нет, но и время не щадит никого. Напряжение своего же веса может разрушить или сильно ослабить перекрытия. Но и это не самое плохое. - Торн задумчиво помолчал, ловя мысль за хвост. Знакомое чувство и очень неприятное. Когда ты почти что-то, вспомнил но никак не можешь оформить тень в понятный образ. Потому я просто ждал.

  - Не могу вспомнить. - Сокрушённо покачал головой Торн.

 - Ладно. Все всё расслышали?  Идём аккуратно, на три шага позади меня. Яни, ты сразу за мной, за тобой Торн, следом Лилин и Илир. Если что случится, я надеюсь на своё ускорение и отпрыгну назад. Торн береги Яни. Без неё назад не сможем вернутся. Илир на тебе Лилин. Она наш целитель. Тебя позовём, если будет нужен сонар или допинг для Музы.

    В постоянно моргающем свете кожи нашей музы идти было сложно. Это все равно, что китайскую ёлочную гирлянду с собой тягать вместо фонаря. Но вот совсем без света было бы кисло. Коридор под лёгким уклоном уходил вниз и уже буквально через полсотни метров, попутно продравшись через два серьёзных завала, мы подошли к боксу. В том, что это бункер сомнений не осталось. Причём, далеко не из самых первых. Те строились наиболее качественно, а вот последующие, при рухнувшей экономике и промышленности, создавались как попало из подручных средств.

   Вход в бокс должны были перекрывать освинцованные массивные ворота. РИ-фон  это не тяжёлые изотопы, потому и герметичность особая не требовалась, по крайней мере, на верхних уровнях. Но ворота если и были, то давно сгнили.  Обе пары. Только ошмётки свинца ещё лежали в куче неопрятной пыли.

  Сам бокс представлял не менее унылое зрелище, особенно в хаотическом сверкании кожи Яниэль. Видимо, сам свет у Яни был чем-то вроде эмоционального эквалайзера.  И сейчас девушка как минимум робела, потому и ранее убогий куб навевал тоску и трепет.

   Тридцатиметровое внутреннее пространство вдоль стен разбивалось на комнатушки в пять этажей с лестничными  пролётами и террасами.  Вход в куб располагался на уровне второго этажа, откуда в центр вёл наклонный пандус пригодный для колёсной техники. Точнее раньше вёл, а сейчас от него осталась только груда бетонных свай и все та же ржавая пыль.  В центре помещения от небольшой площадки  в три стороны расходились ещё три пандуса под наклоном вниз, заканчивающиеся воротами и следующей системой тоннелей. Все это я не смог бы рассмотреть стоя в проёме, но память тут же заискрилась молниеносными слайдами прошлого.

   Когда-то тут все было заставлено стеллажами, а само помещение походило на дикий сад. Люди научились ценить каждый клочок земли и каждую крупицу жизни. По бункеру носились кролики и домашняя птица, что часто умудрялись сбежать с ферм. И убить, даже случайно, эту животину считалось большим преступлением, чем убийство человека. Едоков было слишком много, а вот еды не хватало. Убивать разрешалось лишь мышей и крыс, коих тут было не мало. Это стало любимой и единственной игрой детворы. В любом уголке базы можно было заметить группки юных охотников с самодельными орудиями охоты от рогаток и луков до мелкокалиберных самострелов. Дети как никто любили вкусно поесть, а сублимированный суп, содержащий все, что нужно организму и сварганенный из всего, что доступно, вкус имел отвратный, а главное ежедневно-однообразный. Вот ребята и охотились на крысиный шашлык или мышиный суп, что стало в местной среде деликатесом, которым не брезговали даже взрослые. Потому детям не мешали и даже поощряли так как грызуны были страшными врагами, а ватаги детишек заставили бы нервно курить в сторонке любого кота.

   Любое свободное пространство занимали вазоны с растениями.  Люди ютились на многоярусных койках в маленьких клетушках, но и там, в стаканчиках, умудрялись выращивать лук, чеснок и прочую зелень. Каждая несъедобная травинка скармливалась животным или шла на питательную среду в грибницы, что развешивались по стенам проходов между боксами. На цепях с потолка свисали те же огромные вазоны, по совместительству являющиеся и лампами с ультрафиолетом солнечного спектра. Энергии хватало, а вот пространства нет. Даже при потере небоскрёбов наверху геотермальные реакторы на дне должны были обеспечить энергией эти лампы. Потому что это жизнь. Последний оплот цивилизации.

  Но все закончилось. Тьма поглотила бункер и от райского сада остались лишь куски бетона, торчащего из слоя безжизненной почвы. Так закончился золотой век человечества. Грустная ирония.

   Некоторое время мы просто молча стояли и смотрели на могилу нашей цивилизации, подавленные пустотой в душе.