Работа для гробовщика

— Насколько я помню, ля Пернелл — это ещё невероятно ядовитая и агрессивная сплетница в комедии Мольера, — заметил он.

— В «Тартюфе». Для образованного человека это ясно как день. — В голосе Лоуренса звучала усталость. Он посмотрел на инспектора с ласковым укором. — С вами очень трудно разговаривать.

— Да, где уж! — буркнул Люк под нос.

— Что вас склонило к мысли, что письма могла написать ваша племянница? — Кэмпион снял очки.

— Я предпочел бы промолчать.

Не обращая внимания на протестующее покашливание Люка, Кэмпион кивнул в сторону столика на колесиках.

— Все эти книги из библиотеки?

— К несчастью, большинство. Мои финансы не позволяют покупать столько книг, сколько хотелось бы.

— И давно они у вас?

— Ох, я уже вижу, к чему вы клоните. С тех пор, как появилось первое письмо. Нужно же хоть что-то прочитать на эту тему, прежде чем переходить к делу.

— Разумеется, — Кэмпион оставался серьезен. — Прошу простить меня, но вы сосредоточились исключительно на анонимных письмах?

— Разумеется.

— Почему?

Последний из Палинодов наградил его ещё одной чарующей улыбкой и спокойно заявил:

— Потому что они для меня — единственная загадка.

Люк покосился на своего спутника. Казалось, Кэмпион прекрасно ориентируется в ситуации.

— Я тоже так думаю, — дружелюбно поддакнул он. — Ведь вы перемыли все стаканы и чашки. Ограничься вы одной, я сразу бы сделал известный вывод. Почему вы решили, что сестра совершила самоубийство?

Лоуренс казался разочарованным.

— Я не готов делиться выводами, — наконец, сказал он, — но раз вы так хорошо осведомлены, это облегчает дело. Наверное, меня видел гробовщик? Ну что же, Рут была не в своем уме и отличалась расточительностью. Мы с Ивэн нарушили наш принцип невмешательства в чужие дела и довольно резко выразили свое неодобрение. Рут пошла в мать — натуру очень возбудимую — и на следующий день умерла. Она была совершенно не в состоянии контролировать расходы.

— Вы хотите сказать, что она играла на бегах?

Он поднял брови.

— Если и это вам известно, то я не понимаю, почему вы сразу не заметили такие очевидные вещи.

— Где она добыла яд?

Лоуренс откинулся на спинку стула, приняв столь равнодушный вид, что сразу показался подозрительным.

— Вот это выясняйте сами. Подробностей я не знаю.

— Зачем вы перемыли все чашки и стаканы?

Палинод замялся.

— Не знаю, — наконец, вздохнул он. — Честно говоря, пошел я наверх потому, что видел — наша милая хозяйка этого ждала. Я стоял, глядел на Рут и размышлял, как жалко, что она унаследовала столь фатальный математический дар. И вдруг до меня дошло, что она наверняка отравилась. Тогда я тщательно вымыл всю посуду в её комнате, чтобы другие не хватили отравы по ошибке.

— Ну, и история! — взорвался Люк. — Значит, когда ваша сестра отравилась, вы ничего не предприняли, но едва доктор пришел с анонимным письмом, тут же начали действовать?

Лоуренс его игнорировал.

— Такое я читал впервые в жизни, — пояснил он Кэмпиону. — Необычная язвительность письма произвела на меня большой психологический эффект. Я был заинтригован. Не знаю, испытывали вы когда-нибудь подобное?

Кэмпион его прекрасно понимал и следующий вопрос задал едва не виноватым тоном.

— И в результате пришли к выводу, что писала их ваша племянница?

Лоуренс отвернуся.

— Если вы подслушали наш с ней разговор, то сами знаете.

— У вас есть какие-то доказательства?

Теперь он явно занервничал.

— Уважаемый сэр, мои поиски — мое личное дело. Вряд ли я стану их результатами делиться с вами, тем более, что они касаются нашей собственной семьи.

Кэмпион немного помолчал.

— Я все-таки хочу напомнить вам, что в процессе созревания встречаются определенные проблемы.

Лоуренс перестал сердиться, словно наплакавшийся ребенок, и с интересом спросил:

— Вы так считаете?

Кэмпион сохранял серьезный вид.

— У молодых всегда свои загадки, — заметил он. — Даже если со временем нам кажется, что мы прекрасно разбираемся в людях, они остаются загадкой.

Больше Люк выдержать не мог.

— Но при чем тут это?

Ответил ему Лоуренс.

— Говоря коротко, когда я утвердился во мнении, что написать письмо мог только член семьи, то заинтересовался особой, которой почти не знаю. Я заметил, что у неё есть, что скрывать. — Лицо его исказила гримаса отвращения. — Тогда я не знал, что именно.

— И кто открыл вам эту страшную тайну? — саркастически ухмыльнулся Люк. — Наверняка капитан.

— Да. Я разговаривал с ним на другую тему, и вдруг он рассказал мне все. Без экивоков. Я не поверил, но попросил, чтобы он взял меня в больницу, где лежит этот бездельник, и там… там мы застали Клитию.

Он глянул так, словно от одного воспоминания ему сделалось плохо. Еще раз Кэмпион взял инициативу в свои руки.

— Не понимаю, почему подозрения вы ограничили родными.

— Но это совершенно очевидно. — Лоуренс встал, роняя бумаги и книги и ломая длинные тонкие пальцы. — Я много раз думал об этом. Автор упоминает про такие вещи, которые известны только нам. Вот у меня тут… — он постучал по комоду, стоявшему в нише окна. — Где-то тут копия письма на всякий случай…

Лоуренс слишком сильно дернул ящик и масса бумаг вывалилась на пол.