Работа для оборотня (СИ)

Квентин понял, что ему попался серьёзный противник. Финн летел быстро и легко, метла слушалась его беспрекословно, повинуясь даже не движению пальцев рук, не сжатию коленей – повинуясь малейшей мысли. Ему быстро наскучило гонять над лесом, и он вернулся в деревню, чтобы покрасоваться перед зрителями и показать им, как легко он справится с этим дурачком из Хаффлпаффа, невесть что возомнившим о себе. Он разворачивался под опасными углами, уходил вверх или камнем падал вниз каждый раз, когда Квентин нагонял его. Из парня получился бы отменный игрок в квиддич, которого обожали зрители, а товарищи по команде, наверное, мечтали бы убить. В очередной раз уходя от противника, Финн не мог сдержаться и оборачивался, насмашливо усмехаясь Квентину в лицо. Квентин молчал и старался не рассмеяться. Потому что если бы он захотел, он давно догнал бы Финна и сшиб его с метлы, просто для своего удовольствия, хотя вообще-то такая мстительность была ему не свойственна. Финн не понимал, что на самом деле не он использует Квентина – Квентин использует его, нарочно поддаётся ему, зависает на виражах, которые обычно преодолевал так легко, и всё для того, чтобы потянуть время, чтобы заставить всех оборотней смотреть в небо, а вовсе не в ту сторону, где, прячась за домами, неся с собой щепотку Летучего Пороха, крались Ремус и Джин.

Поминутно останавливаясь, следя, чтобы никто его не заметил, Ремус наконец добрался до двери, ведущей в кухню. Не торопясь, спокойно открыл дверь. Не забыл даже помедлить на пороге, в последний раз кинуть на Квентина грустный взгляд, всем своим видом выражая сожаление: вот ведь досада, хотел посмотреть на что-то интересное, но дела есть дела!.. Но едва он оказался внутри, как сразу же начал двигаться быстрее. Проворно закрыл дверь, и даже не услышал – почувствовал, как в два прыжка подбежала к ней с другой стороны Джин. Не иначе как то самое чутьё, о котором говорил Дэн… Нет, нельзя сейчас думать о Дэне, о том, что рассказал его брат. Он бросился к стене возле камина, повернул тяжёлый, но хорошо смазанный рычаг, и с удовлетворением услышал, как где-то над его головой, в трубе, глухо стукнул заслон. Огонь горел еле-еле, и Ремус заметался по кухне, хватая бумагу для розжига, скомканные газеты, бросая в камин. Под конец бросил мокрую, грязную тряпку, которой протирали стол. Разворошил всё это кочергой, забросал мусор горящими углями. И огонь разгорелся, опьянев от грязного топлива, влажно задышал удушливым дымом. Но заслонка в трубе была уже задвинута – дыму было некуда уходить, и он медленно расползался по комнате.

Ремус отставил в сторону кочергу, утёр выступившие слёзы, и только после этого опустился на колени перед камином. Вытащив из кармана маленький мешочек из пполузаметной переливающейся ткани, распустил узелок завязки.

Они с Джин рассудили, что камин в кухне – самый большой и единственный подходящий для этой цели. В тех домах, в которых они были, никаких каминов не было – только железные печки. А этот, в кухне, был огромным, как будто сошёл со средневековой фрески, изображающей ад. Имея достаточно Летучего Пороха и такой же большой камин на той стороне, отсюда можно было отправить не меньше трёх оборотней одновременно. Но Ремусу нужно было намного меньше пороха – он был всего один, и лететь никуда не собирался. Только поговорить.

Ох, только бы сработало, только бы они не ошиблись, иначе всё это будет зря…

Он бросил щепотку зелёного порошка в огонь.

Ему показалось, что ничего не происходило очень долго, хотя на самом деле его сердце успело сделать только два лихорадочных удара, прежде чем языки пламени, мелькающие в горьком дыму, из золотых сделались изумрудными. Ремус закусил губу, чтобы не улыбаться – радоваться пока рано, сделано только полдела. Наклонившись вперёд, опираясь на локти – Мерлин, ну до чего же дурацкая поза, у того, кто изобрёл этот способ связи, явно были неполадки с чувством юмора, – он сунул голову прямо в пламя, чётко произнося:

- Хогвартс, кабинет профессора Дамблдора!

И мир закрутился вокруг него, летя куда-то вдаль вместе с дымом.

Мрак перед глазами прояснился, и Ремус захлопал ресницами, смаргивая слёзы, выступившие на глазах из-за дыма. Перед ним возник кабинет Дамблдора, в котором он в последний раз был неделю назад. Вот то самое кресло, в котором он сидел и пил горячий сидр, когда Дамблдор рассказывал ему о кинжале Блодвен Дейер, который так обязательно нужно найти. Но где же сам Дамблдор?

- Профессор! – позвал Ремус. Откашлялся, когда зола попала в рот, и позвал громче: – Профессор!

Никто ему не ответил. Только некоторые из старых директоров на портретах завертелись во сне, недовольно хмурясь и бормоча. Ремус почувствовал, как паника ледяными когтями вцепилась в его сердце. Стараясь не поддаваться ей, он уже по-настоящему крикнул:

- Профессор!