Работа для ведьмака (СИ)

Подвалы Северной заставы всегда удивляли Нею своими размерами. Под почтовой башней развернулся целый дом. Три просторных помещения, отделенные каменными стенами друг от друга. Для чего изначально хотели их использовать, никто не знал. С приходом коменданта в одно принесли все, что не уместилось в погребе под кухней и в сараях, два другие не занимали. До этого момента. Теперь здесь сидели заключенные.

Нея слышала, как за стеной то смеются, то бранятся солдаты. Вероятно, там сидели участники драки со скертанцами.

На памяти Харт подвал всего второй раз использовали как тюрьму. И в перый раз она лично сюда засадила Эрхена, когда тот перепил и полез к ней. Он сидел двое суток на воде и хлебе. Ныл, просил прощения и отделался лишь выговором от коменданта. Хотя его поведение можно было бы считать нападением на офицера. Но комендант решил иначе. Он долго уговаривал Харт не пороть горячку и простить пьяного мужика. Убеждал, что Эрхен может простудиться в сыром и холодном подвале, а им нужен здоровый солдат.

Подвал не был ни сырым, не слишком холодным, теперь Нея это знала наверняка. В любой настоящей тюрьме камеры в десяток раз хуже. Там мокрый камень, капает вода, а для испражнений подойдет любой угол.

Здесь же стены лишь немного сырели, и даже не витал запах плесени. Холод почти ласкал, как будто в подвале стояла ранняя весна, а не суровая зима, как наверху. В углу стояло ведро и его выносили. Кормили нормальной едой. Это бы не походило на заключение вовсе, если бы здесь стояла кровать, горел огонь и не мешали кандалы.

Нея сидела на кучке соломы у стены. В просторной комнате не было больше ничего. Только голые стены, дверь напротив и ведро.

Поначалу она пыталась как-то просунуть под кандалы ткань рубашки, чтобы металл не соприкасался с кожей, но не вышло. Только содрала кожу.

К концу второго дня пальцы уже немели и с трудом гнулись. Магия наручников полностью вытянула резерв, и теперь потихоньку уходила силу жизни. Начиналось это с рук, а закончиться могло сердцем, но до этого якобы не доводили никогда.

Почему ее не убили? Не просто так на нее переводят еду. В жалостливость коменданта она не верила.

Смог ли он подкупить или убедить Олмера?

Что ее ждет?

Конечно, она примерно знала, чем все для нее закончится. Иссушенными руками и обвинением в кражах. Или просто смертью. Если Олмер ничего не предпримет так и будет.

Сама Нея для своего спасения не могла сделать ничего.

Еще где-то там ехал ведьмак, но на заставе ему уготована худшая участь. Его уже пытались убить, если он вернется, они закончат начатое.

В мечтах Эзра ее выпускал из подвала, и они вдвоем пробивались вперед, а затем скручивали коменданта. Почти романтика. В темноте на соломе только и размышлять, о подобных глупостях. В действительности же ведьмаку лучше не возвращаться.

Нея покрутила кистями. Так пальцы приходили в норму, правда, и содранная кожа от этого саднила.

За дверью послышались шаги. Еду уже приносили. Ее ставил у двери хорошо ей знакомый солдат. Он быстро ставил ее на пол, тут же закрывал замок и почти убегал. Она даже не знала, сторожит ли кто-то под дверью. Могла бы попытаться выбраться из подвала, подловить, когда к ней заносят еду. Но даже если она оглушит одного, что потом? У нее руки в кандалах, кругом солдаты, а выход с заставы один.

— Недолго и, чтоб ни-ни, — проговорил кто-то из гарнизона.

Нея поморщилась. Это ни-ни она уже слышала и подозревала это значило «ни звука». К ней вчера зашел Эрхен. Улыбался гаденько, присел на корточки и попросил не ломаться. Даже успел ее потрепать по щеке. Она ему чуть не откусила палец и пинками подогнала к двери. На крик сразу вбежало двое, то ли ждали очереди, то ли охраняли. Но их насторожил вид стоящей в полный рост Харт и лежащего плашмя Эрхена. Они испугались даже закованного мага и ушли.

Сегодня у нее уже не было тех сил. Кандалы ослабляли.

Дверь без скрипа отворилась. Сначала показалась масляная лампа, зажатая в крепкой руке. Нея сощурилась от света и смогла различить пришедшего, только когда глаза привыкли, а он подошел слишком близко. Скертанец.

Харт сцепила зубы, чтоб не застонать от бессилия.

Что он делает на заставе?

Мужчина поставил лампу и присел рядом, неторопливо достал из-за пазухи сверток и развернул его на коленях.

— Вытяни руки, — прошептал он.

Нея ничего не понимала и так же сидела, не шелохнувшись. Скертанец зло выдохнул и грубо взял ее за кандалы. Тонкой палочкой он начала просовывать под металл промасленную полоску ткани. Делал он это быстро, не замечая как Нея кривит губы. Ее полузасохшие раны будто в один момент размокли и начали зудеть. Но она молчала. Потому что масло все же было каким-никаким барьером, способным немного сдержать магию наручников.

— Зачем? — спросила она тихо.

— Это тебе от Свена, — ответил скертанец, еще ниже наклоняясь к ее рукам. — Не любит, когда страдают ни за что.

— Лучше совсем их снять — с болезненной усмешкой сказала она, а мужчина в ответ назвал ее дурой на своем языке.