Работа легкой не бывает

Сказав в свое оправдание, что сейчас я слишком занята, я улизнула к себе и взялась за список проблем, который передала мне госпожа Отомо. Умудрилась прочитать одну и отложила список. Спустя некоторое время снова взяла его, прочитала другой вопрос, опять сдалась и отложила. И еще много раз повторяла тот же мучительный процесс. Суть в том, что ни одна из присланных проблем не подходила под определение тех, для которых я могла хотя бы надеяться предложить решение, в отчаянии думала я, а потом вдруг зацепилась взглядом за следующую: «Я ушла с работы, потому что не ладила с коллегами. От подруг я слышала, что на рабочем месте у каждой есть неприятные люди. Теперь мне больше вообще не хочется работать. Неужели работа делает человека злым?» Если считать вместе с моим первым местом работы, откуда я ушла из-за синдрома выгорания, до сих пор я успела поработать в четырех местах, и действительно, везде находились люди, с которыми я не очень-то ладила, но я никогда не сталкивалась с явной агрессией по отношению к себе. Казалось, если у людей остаются силы, они предпочитают тратить их либо на выполнение работы, либо на личную жизнь, вместо того чтобы проявлять жестокость к окружающим. Но, с другой стороны, принявшись вспоминать свои студенческие подработки, я сообразила, что и мне досталось немало неприятных стычек, так что я вполне понимала автора вопроса. Разнообразным опытом работы похвастаться я не могла, но со временем пришла к пониманию того простого факта, что на каждом рабочем месте образуется совершенно особый коллектив.

Работа делает человека раздражительным, а не злым. Злые люди остаются злыми, даже когда не работают. Попробуйте воспринимать коллег, с которыми вы ладите, как бонус, а не обязательный элемент, и поищите рабочее место с коллективом такого размера, в котором чувствуете себя комфортно.

Ответ совершенно не в духе госпожи Фудзико, подумала я, и у меня сразу скрутило живот. Я выполнила просьбу госпожи Отомо, но, видимо, настоящая, живая госпожа Фудзико, пишущая в миллионы разных средств массовой информации, все-таки сумела бы найти ответ получше. По-видимому, уверенности в себе ей не занимать, вряд ли она ощущала бы при этом чрезмерное психологическое давление. Она именно тот человек, который способен заявиться сюда как ни в чем не бывало и раздавать советы. А мне явно недоставало веры в себя, необходимой для этой роли.

По пути домой с работы я поймала себя на том, что вновь и вновь обдумываю собственную непригодность для дела, которым занимаюсь. До сих пор благодаря прецеденту, созданному господином Киёта, и чему-то вроде инерции мне удавалось писать тексты, которые от меня требовались, но мне и в голову не приходило, что для написания материалов с нуля понадобятся такие усилия. Я пыталась спрашивать у всех подряд – у директора, у госпожи Отомо, у моих сотрапезниц – не посоветуют ли они мне что-нибудь, и все отвечали, что нечего советовать – по их мнению, я прекрасно справляюсь. Может, мне и впрямь следует отдать работу госпожи Фудзико настоящей госпоже Фудзико, думала я, и довольствоваться ролью ассистентки, помогая ей и работая над другими упаковками, но тут меня осенило, что это будет означать плотное сотрудничество с ней, и от этой перспективы я окончательно впала в уныние.

Понимая, что это неправильно, я все же начала лелеять надежду, что продажи госпожи Фудзико пойдут на спад, но тщетно. Госпожу Фудзико вносили в списки «самых симпатичных рекламных персонажей», ее популярность продолжала расти. Она явно превращалась в нечто большее, в то, с чем я вряд ли смогла бы справиться.

На следующий день после того, как я отлучилась с работы за лекарством от живота, до меня стали доходить слухи, что в компанию возвращается господин Киёта. Госпожа Тамада услышала об этом от господина Фукумото, охранника, с которым уже не встречалась, но сохранила дружеские отношения. По словам господина Фукумото, с которым за компанию часто выпивал господин Киёта, у него выдался затяжной период стресса, который затем вдруг кончился. Господин Киёта так и не нашел себе жену, но решил строить для себя новую жизнь в соответствии со своими интересами, в число которых входили путешествия по железным дорогам и посещение исторических руин.

Если господин Киёта, виртуоз интересных фактов для упаковок крекеров, возвращался к делам, это наверняка означало, что у меня больше нет работы. Я обнаружила, что мысли о выполнении другой работы вызывают у меня тревогу, но если это означало избавление от моего нынешнего занятия, я готова была с этой тревогой мириться. За какую бы работу я ни взялась в следующий раз, она будет казаться трудной, пока я не приноровлюсь к ней, однако она просто обязана быть той, к которой я лучше приспособлена.