Читаем Работа любви полностью

Работа любви

Григорий Соломонович Померанц , Зинаида Александровна Миркина , Светлана Яковлевна Левит

Зинаида Миркина переводила Тагора, переводила суфиев, и сама она к этому очень близка. Она никому не подражает, когда сводит звезды к изголовью. Это само по себе у нее рождалось:

Нарастанье, обступанье тиши…Нас с тобою только сосны слышат.Прямо в небо, прямо в сердце вниди…Нас с тобою только звезды видят,Наклонившиеся к изгловью.И остались мы втроем – с Любовью.Для того лишь и замолкли звуки,Чтоб Она могла раскинуть руки.Для того лишь мир и стал всецелым,Чтоб Она смогла расправить тело.Задрожали, растеклись границы,Чтоб Она сумела распрямиться,Каждый миг ушедший воскрешая…Боже правый, до чего большая!Боже святый, до чего огромна!Кто сказал, что Ей довольно комнат?Кто задумал поместить под крышуТу, которая созвездий выше?Кто осмелился назвать мгновеннойТу, которая подстать вселенной?

В этом причастии звездному космосу есть что-то от возвращения к детству. Ребенку церковное причастие ни к чему. Он прикасается к сверхъестественному в игре, в сказке, с которой засыпает. Он открыт Богу, как залив открыт океану. У залива есть берега, неповторимые очертания береговой линии, но вода в нем – океанская. Есть начаток личности, но нет обособленности от любящих и от океанских волн. Наверное поэтому было сказано: «будьте как дети». Но выход на уровень свободного духа – не простое возвращение к детству. Ребенок то открыт Богу, то закапризничал и плачет. Он почти одинаково любит сказки и сладости. Он не умеет бороться с соблазном обжорства и не замечает, как логически правильный строй языка постепенно отгораживает его от океана, как понимание причин заслоняет беспричинное. Океанская волна то перехлестывает через перемычку, то оставляет наедине в лужице. Океан еще не создал двойника в уме, и нет в ребенке сознательного движения к океану, нет образа океана как святыни, как высшей цели. Поэзия Миркиной одним из своих корней уходит в мир ребенка, но она знает и тоску неразрешимых вопросов и выходит поверх неразрешимого в космических образах прекрасной целостности:

Вот он звучит – тишайший в мире рог —Беззвучный гром, что, мира не нарушив,Вдруг отзывает ото всех дорог,Из тела вон выманивает душу.Когда сей гром, сей рог тебя настиг,Он протрубил: «Готовься к предстоянью!Сейчас наступит вожделенный миг —Века обетованного свиданья!»Сейчас… сей час… все глубже, внутрь. В упор.И – собран дух. Аз есмь! И вот тогда-тоВыходишь ты в торжественный простор,В великую расправленность заката.И тянутся объятия зари,И в этом нескончаемом полете —Единый возглас: «Господи, бери!»О, убыль мира, истонченье плоти!..И Он тебя воистину берет,Тот, Кто насущней воздуха и хлеба,И длится нисхождение высот,Земле на грудь приникнувшее небо…И после полной близости, такойПронзительно мгновенной и бессрочной,Приходит тот прозрачнейший покой,Который люди называют ночью.Хрустальный час. Он бережно принесЖеланный отдых. В тишине высокойДрожат крупинки благодарных слёз,Не пролитых из замершего ока.

Перейти на страницу: