Работа над ошибками

Там, посреди каменной беседки в зимнем саду, Шедареган видел голубую, как и Агар, планету, вокруг которой обращались сразу три планеты-спутника поменьше, одна из которых была родиной Аиб-Ваала. Видел другие заселенные аивлянами планеты системы Олиреса-Асфилихтеса; видел потрясавшие воображение своими размерами корабли аивлян; видел много удивительного: архитектурные сооружения аивлян, памятники культуры, превращенные в цветущие сады астероиды. Но самым удивительным для Шедарегана было само общество Аиви. Это был мир… богов? сверхлюдей? Нет, это были люди. Пусть и другие, непохожие на агарян (особенно это относилось к аивлянским женщинам, у которых, в отличие от агарянок, было только по две груди). Среди них встречались такие же чернокожие, как и агаряне, и даже с желтыми и с белыми глазами, но большинство имели кожу других цветов, среди которых преобладали оттенки синего и красного, реже зеленого и даже белого. Но не внешним видом аивлянское общество поразило Шедарегана. То было общество истинно равных. Аивляне не отличались происхождением (даже само понятие «благородства» считалось у них древним архаизмом и даже дикостью). Среди них были более и менее талантливые, более и менее знатные (пользовавшиеся большей или меньшей популярностью среди различных сообществ по интересам), но все они были равными друг другу. Женщины их были во всем равны мужчинам. Были среди аивлян и такие, кто вообще не являлись в строгом смысле мужчинами или женщинами; и такие, кто отдавали предпочтение лицам своего пола (за что нисколько не осуждались окружающими); и такие, кого плотские наслаждения вовсе не интересовали. Были и вовсе не имеющие тел и живущие в машинах, словно бесплотные призраки. Некоторые и вовсе не походили на людей. Одни имели тела подобные птичьим, другие — были подобны львам и буйволам, третьи обитали в океанских глубинах и были похожи на агарских левиафанов, четвертые — имели механические тела, внешне похожие на человеческие. Были и такие, кто состояли из несметных полчищ микророботов, размерами с молекулу, и могли подобно скульптуре из песка рассыпаться на месте, чтобы тут же воспрянуть в другой форме.

Аивляне не испытывали нужды ни в пище, ни в одежде, ни в крыше над головой, — все это было у них — совершенно бесплатно! — в любом месте любого аивлянского мира. Деньги были для них частью древней истории. Они совершенно не владели никаким имуществом, вроде земель или домов, — разве что дорогими им как память предметами (причем дорогая сердцу аивлянина фигурка из дерева и алмаз размером с кулак могли быть равноценны).

Миры аивлян захватили Шедарегана. Мысливший и до того весьма либерально, он стал одержим идеей превратить Агар хотя бы в некоторое подобие Аиви — у Шедарегана появилась ЦЕЛЬ, которой он теперь был готов посвятить всю оставшуюся жизнь. Его товарищи и соратники держались одного с ним мнения и были полны решимости менять мир.

(И надо заметить, у них имелись все основания надеяться увидеть плоды своих трудов своими же глазами. Технологический уровень Агара был на момент переворота достаточно высок, а цивилизация вся сосредоточена на единственном на планете материке, что способствовало дальнейшему развитию экономики и благоустройству мира. Шедареган был твердо уверен в том, что ему не придется умирать с призрачной надеждой на то, что когда-нибудь далекие потомки закончат его труды и создадут светлое будущее для своих детей. Или в страхе, что не закончат и скатятся в реакцию… Увы, по словам Аиб-Ваала, такое тоже бывает.)

Сразу после революции, когда Агар узнал о событиях двух с половиной тысячелетней давности, называемых «скрытой историей», многие поначалу отказывались верить тому, что видели и слышали, настолько невероятной казалась открывшаяся правда. Тогда Аиб-Ваал представил миру своего «Ангела Хранителя», и по телевидению была показана хроника из его памяти. Агаряне увидели Императора Архафора; увидели его сына Азргона, тогда еще мальчика, которому по возмужанию предстояло положить начало мировой войне и ввергнуть Агар во тьму на тысячелетия; увидели Учителя, каким он был…

Понадобилось время, чтобы люди до конца осознали произошедшее. У Аиб-Ваала было время. И были средства, с помощью которых правду узнали и правде поверили. Созданную за века церковной тирании машину пропаганды из телевидения, радио и весьма приличной по меркам развивающихся цивилизаций компьютерной сети (до революции использование последней было привилегией «благородных господ») впервые задействовали для пользы большинства.